Александер Бевин: 10 фатальных ошибок Гитлера

Союзники — то есть Великобритания и Франция — тем временем усмотрели возможность нанесения вреда германской экономике и заминировали территориальные воды Норвегии, чтобы зимой помешать отгрузке шведской железной руды из норвежского порта Нарвик. Если бы они достигли своей цели, немецкому военно-промышленному потенциалу был бы нанесен серьезный урон, поскольку навигация в Балтийском море в северной его части в зимнее время закрыта: Ботнический залив промерзает насквозь. В то же время Гитлер надеялся использовать глубокие фьорды Норвегии в качестве баз для германских кораблей, самолетов и подлодок, действующих на британской линии обеспечения.

В начале 1940 года обе стороны начали вынашивать планы оккупации Норвегии.

Гитлер нанес первый удар, захватив Данию «кавалерийским наскоком», а 10 мая 1940 года занял ключевые порты Норвегии. Союзники соревновались между собой в деле оккупации Норвегии и добились некоторого успеха, особенно на море. Однако усилия Германии были более упорядочены и решительны, и союзные войска вскоре отошли, особенно когда средоточие военных действий сместилось в Бельгию, Голландию, Люксембург и во Францию, где 10 мая 1940 года Гитлер развернул решительное наступление.

Итоги польской кампании должны были навести военное руководство союзников на мысль об использовании двух свежих идей из германского арсенала. Однако подобного не произошло, и новое практическое применение этих самых идей поразило союзнические силы на Западе подобно молнии.

Новым в военной стратегии стало широкомасштабное использование самолетов и танков.

Немецкие генералы обнаружили нечто такое, до чего не смогли догадаться военные теоретики других армий, а именно то, что самолеты и танки являются не только оружием, но и своего рода средством передвижения.

«Средства передвижения» могли не только двигаться сами, но и перевозить артиллерию или пехоту, делая возможным строительство на основе мобильных частей совершенно новой военной системы. Армии стало возможным составлять из соединений, либо перебрасываемых на значительные расстояния с помощью авиации, либо передвигающихся самостоятельно, — то есть танков, моторизованной артиллерии и мотопехоты. Военно-воздушные силы могли включать в себя авиацию как тактическую (истребители и бомбардировщики поля боя), так и тяжелую стратегическую.

Гудериан строил свои танковые армии, опираясь на работы двух английских военных теоретиков — Дж. А.С. Фуллера и Бэзила X. Лиддела Гарта. Их идеи о концентрации бронетанковых частей в крупные соединения совершенно игнорировались в Англии. Как и английское руководство, германское верховное командование не сразу приняло новое в тактике и стратегии и долго сопротивлялось идеям Гудериана.

Благодаря энтузиазму Гитлера по отношению к танкам у Гудериана появилась возможность обосновать свою доктрину и укрупнить все танковые части до уровня дивизий и армий — вместо того чтобы сформировать из них небольшие подразделения, закрепленные за пехотными дивизиями, что сохранялось в практике французской и английской армий.

Кроме того, Гудериан добился принятия положения о том, чтобы бронетанковым дивизиям были приданы части моторизованной пехоты, артиллерия и инженерные войска, которые могли бы передвигаться со скоростью танков.

Эрвин Роммель, прославившийся благодаря своим успехам в Северной Африке, одним предложением выразил самую суть «блицкрига»: «Это искусство концентрации сил в одной точке, натиск и прорыв, окружение и укрепление флангов с обеих сторон и затем проникновение, подобное молнии, глубоко в тыл, прежде чем у врага найдется время отреагировать».

Для всех армий мира это была революционная идея. Большинство военачальников считали, что танки можно использовать только так, как они применялись в Первой мировой войне, — то есть в качестве поддержки пехоты, которая наносила удары по объектам противника, передвигаясь пешком. По этой причине лучшие танки союзников, вроде британской «Матильды», были тяжеловооруженными монстрами, которые хоть и обладали значительной огневой мощью и толстой броней, но при этом двигались вряд ли быстрее, чем обычный пехотинец на марше. С другой стороны, германские танки были «бегунами», имели более тонкую броню, но зато могли проходить около 25 миль в час, быстро прорываясь сквозь войсковые порядки противника с возможностью последующего рейда по оперативным тылам врага.