Мариэтта Шагинян: Путешествие по Советской Армении

Теперь представим себе, что мы стали спускать воду из озера. Идут годы. Прошло пятьдесят лет. Спуск остановился. Образовался новый баланс, новое «статус-кво». На юго-востоке озеро высохло; в огромном обнажившемся каменно-мшистом пространстве сохранились два-три крохотных озера — лужицы, глубиной от одного до девяти метров, тоже обреченные на усыхание; на северо-западе остался Севан — Севан в миниатюре, далеко ушедший от своих западных берегов, с глубиной от 25 до 49 метров. Стекающие с гор речки (их около тридцати) по-прежнему будут течь сюда; русла их искусственно направлены в оставшийся небольшой бассейн. Зеркало озера (мелкая, но более обширная юго-восточная часть) сократилось в большей пропорции, чем объем воды озера, — и это уменьшило и его испарение; маленький Севан зажил своей новой, сбалансированной жизнью. А отданная им вода — где она?

О спуске Севана армянский народ говорит с великой болью. И это естественно. Нельзя без чувства горечи видеть из года в год обмеление и уход от берегов этой красы армянской земли, одного из самых прекрасных озер в мире! Но попробуем мысленно шагнуть на простор всей республики, на берега того же Севана. Вода его, одиноко существовавшая на высоте двух тысяч метров над уровнем моря, вышла из своего ленивого бездействия и дышит сейчас повсюду, по всей стране, изгоняя с ее равнин сухую безжизненность пустыни. На каждом шагу можете вы повторить: ведь это действие Севана, дыхание Севана.

Он дышит в могучем электрическом токе, позволившем поднять промышленность республики на небывалую высоту. Он живет в белом ароматном хлебе, какой вы найдете сейчас в каждом сельпо, в каждой армянской деревне. Он поднимает сельское хозяйство, оплодотворяя земли ручьями живительной влаги, тысячами водных артерий новой системы орошения.

Дыхание вод Севана дает себя знать с весны, когда бегут струи, взятые у наполнившейся водою Раздан, по сухой и жадной араратской ниве, всюду вызывая из земли бурный рост ожившей растительности.

По стоку севанских вод встают несколько гидростанций. Внизу, в самом озере, встала подземная Озерная станция. Наверху — мощный Канакиргэс. Когда весь Севано-Зангинский каскад заработает сразу и полностью, мощность его дойдет до нескольких сот тысяч киловатт, а вниз, на сухие поля Армении, хлынут в год сотни миллионов кубометров воды. Эту воду разберет земля. И мы даже в мечтах не можем представить себе сейчас, какие пейзажи развернутся перед глазами правнуков наших и детей этих правнуков. Армения не всегда была такою, какой мы ее знаем, — прозрачно-сухой страной камня и голых зеленых нагорий. А. Г. Магакян в своей книге «Растительность Армянской ССР» говорит о ее далеком прошлом:

«В третичный период (до миоцена включительно) Армения была покрыта лесами тропическими и субтропическими».

Эта древняя растительность, эти дремучие леса давно вымерли; теперешний лес в Дилижанском ущелье, у Нахкадзора, в Зангезуре — лес сравнительно молодой и недавний. Но сохранились на древней земле Армении, памятью о тысячелетиях, прожитых ею, так называемые реликты — выжившие древнейшие виды. Из древнетретичных лесных реликтов еще попадаются в Армении гирканский клен и тис. Густые, дремучие леса покрывали в древности берега Севана. Двадцать лет назад, роя землю у истока Раздан, нашли череп зубра; близ села Цовак вырыли череп лесной куницы; у деревни Зод нашли кусок оленьего рога; а со дна Севана сплошь да рядом рыбаки вытаскивают ветвистые рога оленей. Севанские леса были полны лесного зверья. Но озеро — одинокое озеро — при всем обилии воды в нем сохранить эти леса не смогло. Истребленные человеком, вырубленные, пожженные, обглоданные бесчисленными стадами, ушли отсюда леса, оголив на сотни километров армянское нагорье.

Когда водный потенциал — чаша с водой, вознесенная вверх, — превратится в энергию кинетическую, упадет и разольется по земле, из вулканической древней почвы поднимутся не только хлеба, — на ней зашумят сады и новые рощи, миллионами семян брошенные в землю. И через десятки лет «молодое, могучее племя» лесное пойдет от этих новых деревьев. Но если Севан, озеро Севан, не смогло сохранить вокруг, на своих берегах, древнего армянского леса, то рощи и сады, молодые рощи Армении, возникшие на земле, обильно напоенной севанской водой, смогут сохранить и влагу и более мягкий климат будущей Армении.

Дерево даст тень и приют новым ручьям и рекам, сохранит их от усыхания; дерево приютит тысячи пернатых, даст почве удобрение и укрепление. И быть может, в новой, лесистой Армении гениальные инженеры будущего с помощью новой, могучей атомной энергии сумеют «обратить» растраченную влагу, вернув ее снова в озеро, капля по капле восстановив его зеркальную гладь…