Валентин Моисеев - Как я был «южнокорейским шпионом»

Врагов снова стали создавать из подручного материала. Особенно подходящим материалом оказались люди по роду службы чаще других имеющие контакты с иностранцами: журналисты, ученые, дипломаты. Прошедшие и идущие процессы над назначенными «шпионами» Александром Никитиным, Григорием Пасько, Игорем Сутягиным, Валентином Даниловым. Анатолием Бабкиным и другими строятся на ничем не подтверждаемых предположениях и допущениях, в которых единственно доказанным являются контакты обвиняемых в государственной измене с иностранцами. Речь идет только о процессах крупных, шумных, хорошо известных в стране и в мире, но речь одновременно идет и о тенденции, которая на уровне рядовых исполнителей заново пробуждает в стране атмосферу страха.

Демократия и страх — несовместимы. Не бывает демократии в стране, где спецслужбы действуют вне общественного контроля, где гражданам не обеспечено право на судебную защиту, а судебная власть выполняет обязанности полотера по приданию блеска шаткому фундаменту обвинений. Шпиономания — болезнь и призывами к сдерживанию ее она не лечится, даже если эти призывы раздаются с самой вершины властной пирамиды.

У этой болезни есть конкретные носители и всякий раз, когда появляется возможность назвать их имена, описать симптомы и поставить диагноз, это не только право, но и обязанность каждого, прошедшего через такую мясорубку. Книга Валентина Моисеева, дипломата и ученого-востоковеда, рассказывает об одном из случаев этой болезни и написана с точки зрения горького опыта человека, назначенного «шпионом».

Алексей Симонов,

Фонд защиты гласности,

Эрнст Черный,

коалиция «Экология и права человека»

Записки дались мне с трудом. Но не потому, что было трудно излагать материал и свои мысли. Это дело для меня привычное, хотя и в совершенно ином жанре. Крайне больно и неприятно было вновь перебирать в памяти и переносить на бумагу огульные и обидные обвинения. В который раз после множества судебных заседаний приводить, казалось бы, очевидные доводы, их опровергающие. Возвращаться к моральным и физическим переживаниям четырех с половиной лет злоключений и заключения. Вновь и вновь возмущаться абсурдностью случившегося и искать этому объяснение. Ощущать преднамеренность и безнаказанность допустивших все это и думать — доколе такое будет возможно в России.

Несмотря на огромные перемены в стране, произошедшие после развала Советского Союза, национальный менталитет остается прежним. Заложенный традициями, воспитанием и образованием, он требует жизни не одного поколения, чтобы сложиться, и смены не одного поколения, чтобы измениться. Можно в одночасье изменить форму собственности, но никаким декретом невозможно заставить человека поутру думать иначе, чем вчера. Любая реформа имеет смысл и может привести к требуемому результату, если она затрагивает кадры. Недаром еще в Советском Союзе при становлении нового сервиса в сфере услуг, главным требованием к работникам было отсутствие опыта работы в этой области.

Более того, время социальных перемен — самое благоприятное для авантюрных посредственностей для того, чтобы заявить о себе, сделать карьеру, получить звания, должности, деньги. Отсюда и урегулирование в Чечне не иначе как войной до победного конца, и разоблачение неожиданно наводнивших страну иностранных и местных шпионов.

Если встать на позиции ФСБ, то страна, утерявшая и распродавшая, к сожалению, все что возможно, не производит ничего путного, кроме секретов, за которыми охотятся все: Зимбабве — в Африке, Эстония с Латвией и Норвегией — на западе, Корея с Японией и Китаем — на востоке, Турция — на юге. Не говоря уж о таких традиционных охотниках за нашими секретами, как США и Великобритания, опутавших Россию со всех сторон. Между региональными управлениями ФСБ даже идет соревнование, кто больше выявит «шпионов». Как заверил общественность при вступлении в должность начальника УФСБ по Приморскому краю генерал Жиляев, «управление всегда было в пятерке лучших в стране, и мы не собираемся уступать свои позиции». [1] 1 Завтра России, г. Владивосток, 2001. 20 дек. Чем это заявление отличается от настойчивых призывов в Ленинградской области «искать агентов-нелегалов, заброшенных с Запада», в 80-е, о которых рассказывает отставной генерал КГБ Олег Калугин. [2] 2 Калугин О. Прощай, Лубянка! М.: Олимп. 1995. С. 267. Слова разные, страны разные, разрыв во времени 20 лет — а смысл тот же.