Е Гунст - Жизнь и творчество аббата Прево

Г. Н. Гендрихсон еще более категорична и прямолинейна, чем ее предшественники, в нравственном оправдании героев повести: "Носителями подлинной моральной правоты выступают в его (Прево.-Е. Г.) романе как раз мнимые преступники, а добродетельные Тиберж и отец де Грие оказываются, в конечном счете, подлинными преступниками, разбившими жизнь де Грие и погубившими прелестную Манон" ("История французской литературы", т. I. М., Изд-во АН СССР, 1946, стр. 722.).

В диссертации "Антуан Прево и его роман "Манон Леско" ", защищенной И. Н. Пожаровой в 1953 году, определяется место, которое занимает творчество Прево в литературе XVIII века. По мнению автора, для Прево характерно "обличение феодально-абсолютических порядков, оказывающих губительное действие на судьбу человека..." "Глубокое непонимание существует между влюбленными (де Грие и Манон.- Е. Г.) и теми, кто считает, что все продается..." Автор полагает, что основной проблемой романа является не только протест против сословных предрассудков, но борьба со всем обществом, со всей системой общественных отношений, существовавшей в то время. Став на такую точку зрения, автор идеализирует Манон: "Ее жажда роскоши не только {255} "черта эпохи", но проявление развитой и богатой души..." "Все существо ее властно требует от жизни полноты счастья, ее не удовлетворит скромная жизнь с любимым. В Манон чувствуется отказ от религиозно-феодальной морали. Она - человек, заявляющий права на всестороннее удовлетворение своих потребностей". "Ее развлечения - не пустое времяпрепровождение, в них находит отдых и удовлетворение душа сложная и глубокая" (И. Н. П о ж а р о в а. Антуан Прево и его роман "Манон Леско". Канд. дисс. М., 1953, стр. 143, 175, 176, 180.).

В 1962 году повесть Прево впервые в России была издана на французском языке. В предисловии к этому изданию Ю. Б. Виппер отмечает, что "в обществе, где царят деньги, как показывает Прево, нет одной общей морали. Их две: одна - для господ, а другая - для их жертв". "От страницы к странице писатель показывает, как неуклонно зреет и крепнет привязанность Манон к шевалье, постепенно очищая ее нравственные понятия, преобразуя ее в отношении к внешнему миру". "Душевная чистота не вытравлена из сознания Манон. Подчиняясь отталкивающим нравам своего окружения, она не заражается духом стяжательства. Она стремится к деньгам не ради денег. Де Грие и Манон не могут обойтись без золота, ибо им кажется, что оно необходимо им для полноты любовного счастья, но одновременно презирают его".

В противоположность большинству наших критиков автор справедливо подчеркивает черты, {256} отличающие де Грие от его возлюбленной: "С еще большей силой тема неистребимой душевной чистоты находит выражение в образе де Грие, центрального и истинно проблемного героя повести. Враждебные силы не могут сломить, подчинить себе окончательно де Грие, разлучить его с Манон. Свои падения он искупает ценой жестоких страданий и тяжелых лишений. Его любовь к Манон не только источник его ошибок, по одновременно и источник его силы. Борьба за Манон является для де Грие борьбой за человека и за свое собственное право на человечность. Самое важное не то, что увлеченный своим чувством, он может стать на время карточным шулером, а то, что во имя любви он может и пожертвовать своим личным благополучием, добровольно отправиться в ссылку, обречь себя на нищету и бесконечные страдания" ("Манон Леско". М., Изд-во литературы на иностр. языках, 1962, стр. 16-18.).

* * *

В "Истории кавалера де Грие и Манон Леско" аббат Прево трактует тему роковой, всепоглощающей любви - тему, которая, как мы видели, является доминирующей в его творчестве. Но в отличие от больших романов Прево со сложной, запутанной фабулой, "История кавалера де Грие и Манон Леско" отличается редкостной стройностью и уравновешенностью композиции. Быть может это объясняется автобиографическим {257} характером повести, тем, что драма, глубоко пережитая самим писателем, послужила достаточным материалом и позволила ему отказаться от нагромождения надуманных положений и событий.

Прево создал столь пленительный облик "падшей девушки", что она вскоре затмила своего преданного рыцаря в сознании читателей. Доказательством тому служит на первый взгляд мелкий, но весьма красноречивый факт: уже в начале XIX века книгоиздатели стали произвольно вносить "поправку" в название повести: "История кавалера де Грие и Манон Леско" превратилась в "Историю Манон Леско и кавалера де Грие", а с годами героиня и вовсе вытеснила де Грие с титульного листа книги: повесть стали нередко называть просто "Манон Леско".