Журнал «Посев» № 2 (1589) - февраль 2010

Сегодня новый художественный феномен общественной мысли – «Царь». Точнее было бы «Патриарх», ведь эта роль великого русского святого Филиппа Колычёва вошла в галерею лучших образов ушедшего актера Олега Янковского. В 1566 г. Филипп ставил условие: «Повинуюсь воле твоей, но умири же совесть мою: да не станет опричнины! Да будет Россия только единая, ибо всякое разделённое царство, по Глаголу Всевышнего, запустеет». «Разве не знаешь, что мои хотят поглотить меня, что ближние погибель мне готовят?» – возразил ему Иван. Поначалу Филипп надеялся пастырским словом смягчать гнев царский. Обличая противные христианству явления, которыми сопровождалось и разделение государства на земщину, и опричнину и безумную борьбу с мнимой крамолой, Филипп был единственным, кто в лицо говорил Божью правду деспоту. Не желал молча взирать на бесовство опричное, владыка не мог не печаловаться, не заступаться за невинных жертв произвола. Филипп просил милости за опальных, отчего Иван стал избегать встреч с митрополитом, но им приходилось видеться во время литургии. Пастырь использовал храм Божий для обличения опричнины. «Ты только молчи, одно тебе говорю: молчи, отец святый! Молчи и благослови нас!», – требовал от него царь. «Наше молчание грех на душу твою налагает и смерть наносит», – возражал митрополит.

Драматические события 1568 г. описаны в житии святого Филиппа. После расправы святой Филипп сказал: «Не смущайтесь, вся сия смута от лукавого, но Господь сие попустивший, нам помощник. Христос с нами, кого нам бояться?» Несломленный митрополит взывает к нам, ныне живущим потомкам. Замученный опричным палачом Малютой святой Филипп, – вот главный герой киноповествования, ставший образцом для всех христиан.

У тех немногих, кто успел посмотреть за краткие две-три недели проката, – характерное ощущение солидного произведения киноискусства, сделанного качественно и глубоко. Когда мы смотрели этот фильм вместе со студентами, я опасался, как поймут и оценят, осудят сцены казни или общий тон повествования. Отлично во всём разобрались сами, но вопросов мне, историку, последовало много, их интересовали детали, а не только пресловутый «экшн».

Заметим, «Бульбу» в намеренной беспощадности ряда сцен, срисованных из забугорного «Храброго сердца», не обвиняли: там всё официально утверждено, допущено цензурой и рекомендовано к просмотру. И на экранах шёл месяц или более, и уже по «ящику» показали. А «Царя» за две недели сняли. Не пошёл или не пустили, или пресловутый «рейтинг подвёл»? Один поклонник творца опричнины написал президенту с требованием снять «Царя», как порочащий образ выдающегося деятеля государства. Что это напоминает? В недалёкие времена мы такое часто слышали.

Безбожный властитель новый Нерон кесарь Третьего Рима устраивал потеху с растерзанием жертв диким зверем на манер развлечений императора Антихриста на стадионах Первого Рима. Аллюзия «Камо грядеши?» очевидна: и там, и здесь показан произвол язычника, уничтожавшего мнимых врагов своей безбожной власти. Там преторианцы в чёрных туниках, здесь аспидные опричники, а сущность одна – гвардия, охрана монарха, имеющая безграничные полномочия.

Намекая на ад кромешный, князь Курбский саркастически усмехнулся: «опричь» означает «кроме», он назвал опричников «кромешниками». А. Шлихтинг отмечает, что в Слободе Иван носил куколь и чёрное одеяние, подбитое козьим мехом. Если беличий мех в те времена считался бедным, то про козий и говорить нечего. Впрочем, в этом можно усмотреть не только показную бедность, но древний культ козла, подобный злобному Азазэлю, часто свойственного многим сатанинским сектам. В качестве верхнего одеяния все «братья» носили псевдомонашеские рясы, чтобы затем по любому приказу царя-игумена сбросить их и остаться в козлиных шкурах. Члены сектантов-опричников своими одеяниями подчёркивали своё таинственное нутро, главную сущность, означавшую принадлежность к слугам нечистого. Расправы без суда над каждым встречным благословляет сам Иван, казни невиновных перемежаются с убийством подозреваемых и наоборот. Ливонские дворяне Иоганн Таубе и Эларт Крузе во всех деталях описывают многочисленные примеры разбоя опричников (оппоненты отвергнут – клевета): «Каждая отдельная рота (опричников – Е.К.) намечала бояр, государственных людей, князей и знатных купцов. Ни один из них не знал своей вины, ещё меньше – время своей смерти и что они вообще приговорены. И каждый шёл, ничего не зная, на работу, в суды, в канцелярии. Банды убийц рубили их безо всякой вины на улицах, в воротах или на рынке и оставляли их лежать, потому что ни один человек не смел предать их земле».