Газета «Завтра»: Газета Завтра 1261 (04 2018)

Как это работает в политике? В 2014 году к регулярной ежегодно происходящей сессии Генассамблеи ООН был приурочен обычно происходящий отдельно климатический саммит, после чего был созван очередной саммит Евросоюза, и на этом саммите была утверждена "Программа 20-20-20", означающая процент сокращения атмосферных выбросов.

Дмитрий ПЕРЕТОЛЧИН. На самом деле, эта идея влияет на регулирование промышленности …

Константин ЧЕРЕМНЫХ.Идеи сначала влияют на мышление элиты. Приведу конкретный пример. Ещё с 1940-х гг. Джона Рокфеллера Второго почему-то начинает интересовать тема национальных парков больше, чем тема нефтяной индустрии, в которой он работает. А затем один за другим члены рокфеллеровского семейства начинают утрачивать интерес к той отрасли, где они сделали свой капитал, и увлекаются темой, которая ещё не называется "пределами роста", а просто численностью народонаселения, то есть той темой, которой занимался Томас Мальтус. В итоге утверждается догмат о том, что традиционных энергетических ресурсов, которые необходимы для того, чтобы содержать всё население Земли, осталось всего на сто лет.

Дмитрий ПЕРЕТОЛЧИН. Это произошло в Римском клубе?

Константин ЧЕРЕМНЫХ.Да, в докладе "Пределы роста" в 1972 году. Но это ещё не было завершением всей конструкции. Конструкция завершилась тогда, когда возникла теория глобального потепления. Почему это важно? Дело в том, что энвайроментализм как философия апеллирует к очень многим течениям: религиозным, философским, сектантским. Общие черты этих течений состоят в том, что человек приравнивается к животным. Если говорить о религиозных направлениях, то там речь идёт о переселении души человека в душу дерева или лягушки и т. д. Но то, что о человеке и его жизни надо заботиться не больше, чем о судьбе лягушки или, не дай Бог, нельзя раздавить комара, — это ещё не конечная стадия философии энвайроментализма. А конечная стадия наступает тогда, когда утверждается, что именно углекислота, создаваемая человеком, а не кем-нибудь, является источником того страшного бедствия, которое губит Землю и все живые существа на ней. Человек приравнивается к источнику греха перед природой. Человек больше не должен управлять природой, он должен только каяться, биться лбом об стену перманентно за то, что он вообще что-то изменяет в природе.

С того момента эта философия становится религией, но по сравнению с авраамическими религиями перевёрнутой вверх ногами: то, что там является ценностью, здесь становится антиценностью.

Дмитрий ПЕРЕТОЛЧИН. Антисистемой?

Константин ЧЕРЕМНЫХ.Да, и эта законченная идеология начинает применяться в геополитике.

Дмитрий ПЕРЕТОЛЧИН. А каковы инструменты, конкретные организации?

Константин ЧЕРЕМНЫХ.Сначала в Великобритании возник "Международный союз за консервацию природы (IUCN)" Джулиана Хаксли. Потом "Всемирный фонд дикой природы", потом всем нам известный "Гринпис" и множество других организаций. Можно называть их НКО, в которые вовлечены миллионы людей в разных странах мира, и они представляют собой очень внушительную силу по количеству занятых там добровольцев. Это важно, потому что добровольцы работают за идею, бесплатно, и это удобно. Это в рамках любой идеологии существует, но когда всё это направлено против человеческого развития, то понятно, каким должен оказаться конечный результат.

Дмитрий ПЕРЕТОЛЧИН. В итоге это направлено на контроль над экономикой?

Константин ЧЕРЕМНЫХ.Это зависит от политической конъюнктуры. Например, Соединённым Штатам, если они хотят реиндустриализироваться, применять эту философию у себя в стране сейчас невыгодно.

Дмитрий ПЕРЕТОЛЧИН. Но выгодно применять в Европе, чтобы убить конкурента.

Константин ЧЕРЕМНЫХ.Да, но я бы начал не с Европы, а с Китая, с которым в этом отношении США работают давно. Те события в Китае, которые привели к восстанию на площади Тяньаньмэнь в 1989 году, состояли не только в том, что Компартию Китая критиковали за застой или какие-то репрессии. Очень важным элементом была кампания против строительства гидроэлектростанции "Три ущелья". Была выпущена книга-бестселлер, которая называлась "Янцзы, Янцзы", и эта кампания была гораздо мощнее и громче, чем, например, кампания против поворота рек в Советском Союзе. Другое дело, что у китайского партийного руководства оказалось больше чувства самосохранения, чем у советского руководства.