Валерия Башкирова - Банкротства и разорения мирового масштаба. Истории финансовых крахов крупнейших состояний, корпораций и целых государств

В итоге к августу ситуация стала отчаянной. И знаменитое совместное заявление правительства и ЦБ от 17 августа, хотя и было неожиданно своей радикальностью, у ряда экспертов шока все же не вызвало – примерно с весны было понятно, что дело идет к катастрофе. Напомним, согласно документу, были расширены границы валютного коридора (верхняя выросла с 6,3 руб./$ до 9,5 руб./$, что привело к немедленной девальвации рубля), заморожены выплаты по ГКО и введен мораторий на выплаты частной задолженности перед нерезидентами – так пытались спасти банки, чей долг по форвардным контрактам после девальвации оценивался в $20 млрд.

Справедливости ради отметим, что курсовая политика российских властей в преддефолтный период имела и положительные стороны. Так, сильный рубль делал привлекательнее импортные операции российских компаний. В итоге многим из них удалось провести модернизацию производства, закупив за рубежом оборудование.

Но за все хорошее надо платить. Для широких слоев населения самым болезненным стало падение реальных доходов, вызванное инфляционным всплеском после девальвации рубля, а также банковский кризис, последовавший после дефолта.

«По сути, стране грозила гиперинфляция. Неуправляемая трехкратная девальвация рубля буквально взорвала потребительские цены. В результате реальные доходы населения в сентябре снизились на 25 % по сравнению с 1997 годом. Обесценились рублевые сбережения граждан. Многие потеряли свои сбережения в обанкротившихся банках. Резкое сокращение импорта продовольствия, медикаментов обернулось для страны острым дефицитом товаров первой необходимости», – вспоминал позднее Евгений Примаков, назначенный в сентябре 1998 года премьер-министром.

За год после августовского кризиса лицензии потеряли более 180 банков, в том числе такие известные, как Агропромбанк, Инкомбанк, «Империал», ИнтерТЭКбанк, Мосбизнесбанк, МЕНАТЕП, Онэксимбанк, Промстройбанк, Токобанк, Уникомбанк, «Юнибест». И хотя частным вкладчикам производились выплаты через Сбербанк, это были уже совсем не те деньги – их съела инфляция. Равно как и средства инвесторов, полученные ими после реструктуризации ГКО. Что касается рынка акций, то он на несколько лет впал в состояние комы.

Произошли серьезные изменения и в политическом устройстве страны. Впервые в России было сформировано правительство, опирающееся на парламентское большинство. В кабинет министров вошли представители разных партий, в том числе коммунистической. Например, первым замом премьера Евгения Примакова, курирующим промышленность, стал коммунист Юрий Маслюков. Одновременно значительно ослабло влияние олигархов – во-первых, после кризиса у многих из них просто кончились деньги, а во-вторых, в связи с замораживанием рынка госдолга бюджет стал менее зависим от желания финансовых структур вкладывать средства в ГКО.

Также стоит отметить, что, как показали последующие события, решение о дефолте и девальвации рубля оказало на экономику России положительное влияние. Понижение курса рубля повысило конкурентоспособность российской экономики, активно пошло импортозамещение. Денежная эмиссия, проведенная вернувшимся в сентябре 1998 года на пост главы ЦБ Виктором Геращенко, позволила постепенно решить проблему неплатежей в экономике.

Другое дело, что терапия оказалась слишком уж шоковой. Наверное, можно было не доводить ситуацию до таких крайностей – например, вовремя отказаться от стереотипов мышления и девальвировать рубль. В конце концов примерно к такой политике российские монетарные власти и пришли. По крайней мере, ни о каких ориентирах для спекулянтов типа валютного коридора никто со времен дефолта не вспоминал. Да и бюджет у нас теперь неизменно профицитный. Конечно, при нынешнем уровне цен на нефть властям добиться этого не так-то сложно. Но здесь уместно вспомнить, что бюджет с первичным (без учета выплат по долгу) профицитом Россия получила уже в 1999 году, когда нефтяные цены еще не успели взлететь до нынешних высот. В общем, прав был Леонид Ильич Брежнев, заявивший в свое время, что «экономика должна быть экономной».

Сеть магазинов Woolworth

Зачем уценивать, если можно сразу продавать по 5 центов?

130 лет назад Франклин Вулворт, основатель компании Woolworth, открыл свой первый магазин. Многое из того, что сейчас воспринимается как что-то само собой разумеющееся – от супермаркетов экономкласса до ресторанных двориков в торговых центрах, – придумали именно в Woolworth, не дожившей до юбилея всего несколько недель.