Именно этим объясняется то, что самые мобильные войска Российской армии оказались фактически в арьергарде военной операции.
Совершенно непонятно, почему в преддверии войны, когда непрерывно из ГРУ ГШ и от миротворцев из Южной Осетии поступала информация об обострении обстановки, руководство Генерального штаба не приняло решения о разворачивании центрального командного пункта, который имел все возможности управлять войсками в районе конфликта, в ходе переезда двух ключевых управлений, но всё время войны работал в обычном "дежурном" режиме, занимаясь лишь отслеживанием обстановки, в то время как ГОУ и ГОМУ были фактически отрезаны от войск?
Эта война показала, что "вкусовой" подход к выбору мозга армии, начальника Генерального штаба, как ключевой фигуре для управления войсками в боевой обстановке — неприемлем.
Сегодня благодаря политике реформирования армии сердюковыми, в России, по существу, создается полицейское государство, бюджет спецслужб вырос за 10 лет с 2,8 до 31,3 млрд. долл. США, а численность сотрудников выросла до 2,14 млн. человек — вдвое больше армии, чего не было за всю историю Российской империи и Советской власти. Спецслужбы, наверное, и закроют эти бреши в СЯС, ПВО, ПРО, ВМФ… перегоняя контрабандный китайский ширпотреб на свои склады для реализации.
Объем газетной статьи не позволяет продолжить описание многосторонней деятельности армейского руководства, но если подводить итоги сказанному, то возникает большой вопрос — не произошло ли следующее:
— полный слом российской военной машины;
— ликвидация мобилизационной системы подготовки и ведения войны;
— ликвидация военной науки;
— ликвидация системы профессиональной кадровой политики;
— продажа основной части объектов инфраструктуры и земель Минобороны;
— ликвидация военно-промышленного комплекса как единой системы генерации и реализации военно-технических идей во всех областях науки и техники, обеспечивающая опережающее создание необходимого армии оружия и боевой техники всех номенклатур, в превосходном качестве и в необходимых количествах, утрачены технологии и возможности выполнения серийных заказов;
— ликвидация системы госзаказа, тылового и технического обеспечения;
— ликвидация государственной идеологии воинской службы;
— ликвидация исторической российской военной полковой системы строительства армии вместе с историческими боевыми традициями уничтоженных полков (теперь вместо них созданы безымянные бригады);
— ликвидация единой системы военного управления;
— физическое сокращение численности армии, офицерского корпуса и высшего командного состава;
— свёртывание системы профессионального военного образования и подготовки младшего командного состава армии;
— практически уничтожается национальная суворовская военная школа как школа подготовки офицерского корпуса России с детства;
— значительно сокращена система военного присутствия Вооруженных Сил России за рубежом — не так ли все это? Не присутствуем ли мы сегодня при практическом закате военно-промышленного комплекса России, уже не способного создавать современные корабли, образцы высокоточного оружия и средств автоматизации, разведки и связи?
К сожалению, такое положение значительно отягчается негативным кадровым отбором в армии и государстве.
В целом выходит, что Первый этап реформы, этап — "расчистки поля" для неё, можно считать успешно выполненным. Сегодня вопрос заключается в том, что будет на Втором этапе реформы, этапе реального строительства и отладки нового облика Вооруженных Сил России?
Вопрос не праздный, так как неясным являются ответы на вопросы:
— что останется от военной мощи России к этому времени?
— кто это все будет строить; и будет ли этот этап вообще?
Надо сказать, что анализ всего происходящего в сфере национальной обороны страны рождает и другие вопросы.
— Знает ли руководство страны свою армию?
— Почему реформа армии отдана в руки самого Министерства обороны, которое делает, в буквальном смысле слова, что хочет, и отчитываться за последствия своей деятельности не собирается?
— Есть ли критерии, по которым строятся сегодня Вооруженные Силы РФ, или и они строятся по произволу самых активных и непрофессиональных чиновников?
— Профессионализм высшего военного руководства — не находится ли на таком низком уровне, что становится самостоятельной проблемой национальной безопасности страны?
Читать дальше
