За этим преодолением уже не только избавление от болезней и немощи, но и наслаждение работой, которая делает тебя более совершенным и неутомимым; в результате множество дел становится доступным, возрастают ширина и глубина охвата жизни, само качество жизни.
Это удовлетворение от физического обновления, накопления силы для некоторых молодых людей превращается в самоцель. Необходима подстройка этого влечения. Это и воспитательная работа тренера, и отношение родителей, и вся мораль общества — не могут слепая сила, животная мощь и выносливость являться первостепенным достоинством, тем более содержанием жизни. Не могут заменять главные ценности жизни мускулы-шары, безупречное владение приемами рукопашного боя или какие-то иные сверхкачества, если только молодой человек не избрал профессией физическое воспитание людей. Молодости с ее динамичностью нравится власть над людьми (над мнимой заурядностью), превосходство, которые дают сила и умение ею распоряжаться. Не меньшую власть над молодым сознанием имеет хвастливое чувство превосходства своих мускулов, их внушительное и по-своему грозное развитие — это сразу ставит юношу над сверстниками, наделяет все той же мнимой исключительностью.
В общем, это свойственно людям. Не одна привязанность к технике, искусству управляет будущим инженером, поэтом или артистом. Здесь страсть, воля и честолюбие лепят (нет, не обязательно созидают) человека. Если честолюбие не отрывается от реальностей, не смыкается с маниакально-тщеславным чувством единственности своего дарования, в нем нет ничего ущербного, ничего от бесчувственности к человеку и человечеству. Вся суть в том, что упование силой, возведение ее в абсолют, в верховного распорядителя отношений между людьми неизбежно калечат личность, дают простор сорным и опасным чертам характера, обрекают на умственную и душевную ограниченность. Ценность такого человека для общества весьма скромная, ибо он способен лишь к самой примитивной работе; отсюда неизбежность столкновения высоких амбиций с невысокой стоимостью действительных способностей и возможностей.
За культом героев Олимпийских игр — тысячелетние традиции, и нет здесь передержек; человек в спортивной борьбе выявляет те черты характера, которые не могут не вызывать восхищения, волю, презрение к риску и болям, преодоление трудностей, большинство из которых не по плечу обычным людям. Какая же убедительная демонстрация превосходства над любым из смертных, что за сила, ловкость, неутомимость!
Демонстрация превосходства — вот это для довольно существенной части молодых людей оказывается определяющим, самым притягательным в спорте. И опять-таки это естественно, ведь это спорт, значит, соревнование. Но рука об руку с этим чувством поспешает другое, кровный брат его — агрессивность, утверждение кулаком и насилием своего «я», так сказать, своей исключительности и, конечно же, самовлюбленность, самолюбование.
Спорт — это обязательность соперничества, а стало быть, воспитание воли, умение через риск и трудности прорываться к победам, но всегда и во всем здесь непременно присутствует, пусть в зачаточном состоянии, чувство превосходства. Оно из необходимости силой и выносливостью подавлять соперников — то самое ощущение исключительности. Присутствие данных черт характера прослеживается у всех великих и невеликих чемпионов и часто в таких дозах, когда уже и от самих побед разит... разит и мутит. Для людей несложившихся, а в большом спорте, как это не прискорбно, нередко встречаются такие, это неизбежно оборачивается сужением интересов, обеднением личности, а в соответствующих условиях — и вырождением. Немало я встречал подобных суперменов с самыми громкими именами, зализанных почтительностью газет, подобострастием публики и с своеобразным сознанием вседозволенности (выше закона и вне закона — это все прописи для «заурядностей» и «ничтожеств», разных там «доходяг», «очкариков»...).
Не надо забывать и о том, что существует и популярность, основанная на откровенном невежестве.
Есть кумиры черной силы, кумиры невежества и грубых, примитивных чувств.
Спорт соединяет в себе два начала: воспитательное, созидающее и разрушительное, низменное, тяготеющее к животному. Эти два начала находятся в непрерывном борении. Животное всегда имеет преимущество в этом противоборстве — оно от более древней основы человека, от инстинктов, от бережения прежде всего себя и подавления всех других.
Читать дальше