Юрий Власов - Цена жизни

Нездоровье требовало отказа от тренировок, но я знал, это даст облегчение на какой-то год, а после покачусь дальше, в распад, и с таким трудом налаженные тренировки, отвоеванное у организма право на определенную работу станут невозможными. Организм просядет, и практически невозможно будет вернуть обратно способность справляться с физическими напряжениями — надо будет снова учиться сносить самые ничтожные нагрузки. Только терпеть — и ничего больше в помощь. Никакого искусства и умения в помощь — только терпеть.

В свое время для освоения тренировок (соответствующего уровня обменных процессов в организме), для возвращения организму способности переносить определенную работу и усталость я прошел сквозь толщу болезней, немоготы — годы прогрызания этой толщи. Тогда я решил вернуть мощь и неутомимость в работе и движении и вернул.

И теперь я страшился опять попасть в зависимость от слабостей и болезней. Все что угодно, но только не подлая зависимость от прихотей больного организма, особенно сосудистой разболтанности. Господи, это такие головокружения, боли, не голова — воспаленный пузырь. Годы таких страданий!.. Любой ценой хоть как-то поддерживать тренированность. Бог с ними, лихорадками, суждено лечь — полягу, но сильным, не в спазмах, жутких головных болях, неспособности нормально дышать и двигаться. Не дать размыть ту базу, которую я сложил в предыдущие годы. Именно она позволила мне шесть с половиной лет назад поднять себя из развала и, без сомнения, спасла в операциях. Нет, нет, я встречу весь натиск невзгод в рост. Пусть прогрызание через слабости, пусть в лихорадке, пусть в разных одышках еще на годы, пусть... Я через все это прошел и не вернусь к слабости, таблеткам, очередям к врачу.

Зной и стужа — мои, любые нагрузки — мои и любая страсть мне по плечу. Только так!

Я сбился с шага, едва не полег, но я не изжил себя, у меня есть дела в этом мире, желания еще не иссохли. Я изломан, но жив и не утратил способности восхищаться красками всех дней.

Этот смутный даже для моего глаза процесс во мне явно набирал размах. Бледные краски жизни наливались своим настоящим цветом, звуки ее все чаще прорывались через безразличие и глушили всей своей яростью и бесцеремонностью. Я неуверенно улыбался, нащупывая шаги. Терял улыбку, снова окунаясь в безнадежность прошлого, и опять угрюмо озирался, точнее, приглядывался: а как жить? Новые усилия — к чему? Какой смысл возрождения? И что все-таки главное, ради чего, как говорится, стоит трудиться? В чем это главное?..

Я пробовал новые приемы тренировок, более доступные, к тысячам прошлых тренировок прибавлял новые. Натужно, но я поворачивал к жизни. Приближение к ней загораживали болезни, такие всесильные нашими болями и нашей зависимостью от них и вроде бы такие несокрушимые: ползи, глотай таблетки, молись на белые халаты... Нет, я должен разгадать шифр лихорадки. Конечно, все это — нервное потрясение, запредельная усталость, надрыв, однако я должен раздвинуть эти завалы, существуют способы, не могут не существовать. И я набирал тренировки — не дать исчезнуть базе прошлых нагрузок. Опыт борьбы за восстановление в недавнем прошлом убеждал: восстановление невозможно за месяцы, даже год, может быть, годы, но почему при такой работе все без ощутимых сдвигов к лучшему, почему одна темнота лихорадки, совершенная беспомощность перед ней, и все-все, что пробую, прикладываю к себе, напрасно, без пользы?

Тренировки по-прежнему взводили лихорадку на более высокий градус — реакция организма на пережитое. Решение есть, не может не быть, но где, в чем?

Я капиталом не располагаю. Я не могу греться у теплого моря, заедая меланхолию фруктами и жалобами на жизнь. Мне надобно здоровье сейчас, если не сейчас, то завтра, и здесь, в Москве, среди гриппов и очередей практически за любым продуктом.

Где решение?!

Оно глянуло, но совершенно не оттуда, откуда я ждал.

Ныряя из одной тренировки в другую, из гриппа в грипп, подогревая себя вспышками лихорадки и прочими капризами нездоровья, я обратился к протеинам. Нагрузки достаточно плотные (со стороны они могли показаться забавой, но для моего тогдашнего состояния это были самые настоящие нагрузки), а что, если им пособить протеинами? Эти белковые препараты в большом ходу среди спортсменов на Западе. Эти препараты добротно насыщают витаминами и минеральными добавками. «Хуже не будет», — решил я. И начал принимать протеины после каждой тренировки согласно наставлениям. Надо сказать, эффект последовал даже чересчур быстро. Будто я хирел, страдая именно без этих препаратов. Горячки заметно поубавили прыть, а главное — более чем заметно возросла работоспособность. Что обеспечивает эффект: витамины, подмешанные к белкам, или сами белки?