В Ирхин - Даниил Андреев и гностическая традиция

Для всех сказано: Ищите и найдете (Мф.7:7). Но и тут полезно поспорить о смысле с учетом руководящего начала толкования... Правило веры... не вызывает у нас никаких вопросов -- их выдвигают только ереси, и эти вопросы создают еретиков... Они ссылаются на Писание, и этой своей дерзостью все время смущают многих. А как дело доходит до спора, тут они утомляют твердых, увлекают слабых, а тех, кто посередине, оставляют в сомнении. Значит, мы лишим их этого выгоднейшего положения, если не станем допускать ни к каким рассуждениям о Писании... Я ничем не рискую, если скажу, что и само Писание по воле Божией так составлено, что предоставляет еретикам материал, -- ибо читаю: Надлежит быть ересям (1 Кор.11:19), а без Писания они быть не могут (Тертуллиан, О прескрипции против еретиков).

Впрочем, неумеренный энтузиазм Тертуллиана привел к тому, что он сам под конец жизни впал в монтанистскую ересь, вступив в конфликт с церковью.

Впоследствии гностики уходят из истории в подполье (например, в лаборатории алхимиков), лишь иногда давая знать о себе в еретических народных движениях. Эти движения были обречены на провал: высокие абстрактные и мистические идеи широким массам не были интересны. Будучи же оформлены в ритуалы и в секты, гностические учения не могли конкурировать с ортодоксией. Прекращение дальнейших поисков истины после утверждения в долгой борьбе Символа Веры имело и грустные последствия. Однозначность догматических формулировок слишком упростила религиозные символы, сделав их плоскими; в дальнейшем и символическое содержание самих догматов начало забываться. Само св. Писание усилиями католической церкви на практике заменяется системой катехизисов, оказываясь по существу недоступным для чтения. В православии, где высоко ценилась книжная грамота, борьба шла с переменным успехом. Как бы то ни было, традиция духовного толкования широко представлена в святоотеческой литературе.

Но поелику некоторым из принадлежащих к Церкви кажется общим правилом держаться буквы Святого Писания, и они не соглашаются, чтобы в нем на пользу нашу говорилось что-либо загадочно и намеками, то необходимым почитаю прежде всего пред обвиняющими нас оправдаться в этом, а именно, что не делаем ничего несообразного, стараясь в Божественном и богодухновенном Писании всячески уловить полезное для нас (Гр. Нисский. Изъяснение Песни Песней Соломона).

"Дерзновенные" символические толкования можно найти, например, у Оригена, Григория Нисского, Максима Исповедника. Вообще, они характерны для Александрийской школы (начиная со св. Климента), а для Антиохийской школы (Иоанн Златоуст, Ефрем Сирин) обычен упор на более буквальный смысл. Впрочем, как признает Церковь, практически у любого св. отца можно выискать еретические положения. Сами св.отцы часто противоречили друг другу и вряд ли претендовали на полноту изложения.

Прошу вас, святейших, и всех, кто будет читать это сочинение, не делать говоримого мной пределом духовного толкования [данных] вопросов. Но если вам самим или при помощи других удастся домыслить или узнать что-либо, то по справедливости считайте это за лучшее и держитесь высшего и истинного разумения, плодом которого является полнота убеждения в сердце у тех, кто ищет духовного постижения трудных для понимания вопросов (Св. Максим Исповедник. О различных затруднительных местах Священного Писания).

В Новое время жанр гностической литературы под маской ряда литературных течений возродился в художественном творчестве. Высокие образцы здесь дали Данте, Мильтон, Вильям Блейк (последний достаточно хорошо показал, как песни невинности сменяются песнями опыта, познания). В этом ряду стоят и сочинения Д. Андреева. Будучи помещен в крайне трагические обстоятельства и лишен физического доступа к библиотекам и книгам, он продолжал напряженную творческую деятельность, превозмогая все страдания и болезни. Этим он продемонстрировал непобедимость человеческого духа, для которого нет преград.

В гностическом направлении двигались и некоторые ученые, философы и психологи. Основоположник аналитической психологии К. Г. Юнг записал трактат "Семь наставлений мертвым" от лица древнего ересиарха Василида. Русский религиозный философ Л. П. Карсавин опубликовал апокриф "София земная и горняя" и "Поэму о смерти". В XX веке наконец-то были обнаружены важнейшие подлинные тексты гностиков, ранее считавшиеся безвозвратно уничтоженными и известные лишь в отрывках благодаря сочинениям их противников. Сейчас наиболее популярны найденные в Наг-Хаммади в 1945 г. апокрифические евангелия Фомы и Филиппа; первое из них многие библеисты считают, наряду с каноническими евангелями, отражающим подлинные слова Христа, а второе относят к традиции ересиарха Валентина. Эти тексты сразу подняли уровень критических и философских спекуляций. Как писал К. Юнг после ознакомления с такими текстами, среди гностиков он обрел друзей, которые его понимали.