Ашер Лод - Призмы

Я подумал: кого в Америке, за исключением родственников, трогает судьба протестанта Эли: его отказ от своей веры, уход в другой народ и в другую страну, гибель в этой далекой стране от пули в спину после субботней молитвы? Кого там интересует, какой маршрут выбрал после Вьетнама сын американского полковника, — прямо назад или вниз и налево?

Этот риторический вопрос уместен в отношении любого народа на земле. Конечно, кроме снабженного большими административными органами. И кроме евреев, у которых тот же овировский, по сути, вопрос учитывается не тайным кабинетом в "большом доме", а тайной раной в душе. В Израиле есть певец-эстрадник Толедано, у которого земляк эмигрировал в Лондон, и Толедано испускает тихий, щемящий душу крик с такими, приблизительно, словами: "В Лондоне старые башни и новый рок-н-ролл — но солнце там больное, бери палку, Йонатан, и двигай домой".

Как и все израильтяне, Толедано не терпит высоких слов, он в жизни не скажет "посох Вечного жида", но всем и без того ясно, о какой палке идет речь.

У нас есть журналист Барух Надель, известный своей козлиной бородкой и бодливым характером. Барух не обижает лишь маленьких детей, которым он рассказывает в своей газете о новых игрушках и добрых книжках. А так, он уже бодал и киббуцы из лона Израилева, и репатриантов из русского лона. Недавно этот, по-своему добрый, злой человек забодал оптом все израильское общество, пытаясь доказать в пространной статье, что именно оно довело немало своих сынов до эмиграции.

Для того чтобы Барух Надель взвинтился, достаточно возникнуть у него перед бородкой. Но главный объект, мимо которого он не может пройти спокойно — власти и всякая официальщина. Обратиться к какому-нибудь своему земляку, сбежавшему, скажем, в Нью-Йорк, с призывом хватать палку и шагать на родину для Наделя значило бы спеть в унисон с официальной политикой, которая клеймит эмиграцию из Израиля. Как же сохранить верность себе? Вот Надель и бодает израильское общество, его учреждения и официальную политику, с безмолвной болью глядя за океан.

Маленький Израиль по-провинциальному гипертрофированно гордится успехами своих соотечественников в так называемом большом мире. Вот документальный телефильм о знаменитом скрипаче Цукермане, израильтянине, давно живущем в Нью-Йорке. Цукерман показан в фильме с явным восхищением и любовью. Но и с незримой болью, непонятной, скажем, французу, которому показали бы фильм про знаменитого соотечественника, покинувшего родину ради Карнеги-Холла.

Спортивная передача на прошлой неделе. Сенсация: Ави Коэн, израильский парнишка с талантливыми ногами, за которого знаменитый футбольный клуб "Ливерпуль" уплатил миллион фунтов стерлингов, забил в финальном матче чемпионата Англии два гола. Один из них, к сожалению, в свои ворота.

Из спортивной редакции телевидения позвонили на Би-Би-Си, прося срочно протранслировать для Израиля через спутник связи кадры, где Ави забивает гол в собственные, то есть ливерпульские ворота, и где наш Ави заколачивает мяч в чужие, то есть тоже английские ворота, и где наш Ави, по случаю этих ненаших футбольных триумфов, благодарит наших болельщиков за любовь и поддержку.

Еще года не прошло, как Ави уехал из дому, а уже благодарит домашних с иностранным акцентом. И домашние это очень замечают, но так хочется порадоваться.

Тем же вечером на одной из свадеб в Тель-Авиве раввин говорит о другой радости: молодые создали в Израиле еще одну, новую, семью. И как это радостно, как важно не только для самих молодых, для их родителей, для Израиля, но и для евреев во всем мире. Потому что время такое. Потому что вопрос стоит так: быть еврейскому народу или не быть.

Но не только в Тель-Авиве понимают, что вопрос стоит именно так. То же ощущение скрывается и за обиженным письмом из Канады. И за веселым письмом, пришедшим из СССР.

В письме фотография пасхального стола и следующие примечания хозяйки, до недавних пор не имевшей понятия о Пасхе: "Слева рыба, для справки — треска. В центре шарики из глины, которую месили в концлагере у Рамзеса Второго. Я сделала еще липучки, которые, мне сказали, нужно варить в меду — то ли "тейглех", то ли "кнейдлех", не могу запомнить".

После Ханукки пресса поместила короткие отчеты о ней, перечислив экскурсии и прогулки — непременный вид праздничных удовольствий. Поездкам в Нуэбу и Шарм-аш-Шейх, которые должны отойти Египту, было уделено пол строчки. Между тем, такие путешествия заслуживают большего внимания. Особенно, если у вас нет своего автомобиля или вы не такой шейх, чтобы проехать 1200 км на своем бензине, и поэтому записываетесь в профсоюзную автобусную экскурсию.