Энвер Ходжа - Хрущев убил Сталина дважды

Взяв слово, товарищ Сталин сказал, что, как и по всем другим вопросам, и по этому вопросу все зависит от конкретных условий и конкретной обстановки каждой страны.

— Но я думаю, — отметил он, — что в первую фазу революции по отношению к патриотически настроенной буржуазии, воистину стремящейся к независимости своей страны, проводится такая политика, при которой она помогала бы в этой фазе своими средствами и богатствами. Ленин учит, — продолжал он, — что в первый период революции, там, где эта революция носит антиимпериалистический характер, коммунисты могут использовать помощь патриотически настроенной буржуазии. Это, естественно, зависит от конкретных условий, от отношения самой этой буржуазии к наиболее острым проблемам, на которые наталкивается страна, и т. д. В народно-демократических странах, например, крупная буржуазия скомпрометировала себя связью с немецкими захватчиками, она помогала им. Когда Советская армия освободила эти страны, продажная буржуазия выбрала путь эмиграции.

В продолжение своей беседы товарищ Сталин отметил, что каждая коммунистическая партия и каждое социалистическое государство должны уделять особое внимание также своим отношениям с интеллигенцией. С ней надо проводить большую, тщательную, прозорливую работу, с тем чтобы честная и патриотически настроенная интеллигенция как можно теснее связалась с народной властью.

Назвав некоторые особые черты русской революции, товарищ Сталин подчеркнул, что тогда Россия не находилась под гнетом какой-либо иностранной империалистической державы, поэтому мы, — сказал он, — выступили только против внутренних эксплуататоров, а русская национальная буржуазия, будучи эксплуататорским классом, не примирилась с нашей революцией. Несколько лет подряд у нас шла ожесточенная борьба, и русская буржуазия попросила помощи и вмешательства империалистов.

Итак, различие между русской революцией и борьбой в странах, ставших жертвами империалистических агрессоров, — налицо.

— Я говорю это, — продолжал Сталин, — чтобы показать, насколько важен учет конкретных условий данной страны, ибо условия определенной страны не всегда одинаковы с условиями других стран. Именно по этой причине никто не должен копировать наш опыт или опыт других, надо только изучать его и извлекать пользу из него, применяя его в соответствии с конкретными условиями своей страны.

Время встречи со Сталиным протекало незаметно. Слово снова взял я и стал излагать вопросы, связанные с планом укрепления обороны и развития народного хозяйства и культуры в НРА.

— Начальник вашего Генерального штаба, — сказал товарищ Сталин, — сделал нам ряд запросов, связанных с армией. Мы отдали распоряжение удовлетворить их все. Получили ли вы то, что запросили?

— Мы не получали какого-либо ответа, — сказал я.

Сталин тут же вызывает одного генерала и поручает ему собрать точные сведения об этом вопросе. Несколько минут спустя послышался телефонный звонок. Сталин поднял трубку и, услышав ответ, сообщил мне, что товары уже отправлены.

— А рельсы вы получили? — спросил он меня. — Закончилась железная дорога?

— Получили, — ответил я, — а железная дорога уже введена в эксплуатацию. — И я стал говорить ему вообще о главных задачах плана развития народного хозяйства и культуры, как и плана повышения обороноспособности страны. Пользуясь случаем, я изложил также наши запросы о помощи от Советского Союза.

Как и раньше, наши запросы о помощи товарищ Сталин встретил с благосклонностью и заговорил совершенно открыто.

— Товарищи, — сказал он, — мы большая страна, но вы знаете, что тяжелые последствия войны у нас еще не все ликвидированы. Тем не менее, как сегодня, так и в будущем, мы будем помогать вам, может, и не столь уж много, но по мере возможности. Мы понимаем, что вам надо создать и развивать сектор социалистической промышленности, и в связи с этим мы согласны удовлетворить все ваши запросы, в том числе и запросы, касающиеся сельского хозяйства.

Потом, смеясь, он сказал:

— Ну а сами албанцы, будут ли они работать?

Я понял, почему он задал мне этот вопрос. Это было результатом злонамеренного информирования его армянским торговцем Микояном, который на встрече, которую я как-то имел с ним, говорил мне не только языком, далеким от языка Сталина, но и прибег к резким выражениям в своих замечаниях о выполнении планов в нашей стране — будто народ у нас не работает и т. д. Его целью было снижение темпов и размеров помощи. Так вел себя всегда Микоян. Однако Сталин удовлетворил все наши запросы.