Александр Агеев - Цепочка вечных ценностей

Единственное общее и единственное особенное нашего времени, кажется, в одном - да, и сейчас нам снова нужны "невтоны" высокотехнологичного комплекса. Но в эпоху, когда hi-hum - условие успеха hi-tech, нам не обойтись и без нового поколения "платонов". Именно дефицит антропологического знания общей культуры вызывает наше отставание не только в биологических науках, медицине, психотехниках, познавательных практиках, экономике, но в самом образе и смысле жизни. Об этом сказано и задолго до Д.И. Менделеева: "Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?" (Мф. 16:26) - и совсем недавно: "Адам и Ева положили начало массовому производству человеческого тела, зато Авель и Каин - души".

В человеческом мозгу много тайн. Возможно, многие из них не будут раскрыты никогда. А многие процессы деятельности мозга, ныне даже визуализированные (обучение, память, творчество), были, в принципе, верно описаны задолго до разработки современной аппаратуры нейродиагностики. В этом смысле тысячелетние исследования мозга ведутся кольцеобразно - от философии и психологии через нейрофизиологию, нейробиологию и нейрогенетику снова к психологии и философии. Начавшись с этических постановок, последующее, уже в ХХ в., углубление в мельчайшие структуры мозга - нейроны и синапсы, количество которых превосходит сотни миллиардов единиц, - снова приводит к этическим вопросам.

Два открытия науки о мозге достойны особого внимания: "матрица стандартов" и "детектор ошибок".

Известно одно расхожее мнение: "клетки мозга не восстанавливаются". Оно ошибочно. Мозг необычайно пластичен, имеет способность к регенерации клеток, может создавать новые зоны благодаря обучению или для компенсации травм. Более того, исключительно интересны механизмы работы памяти. Например, каждое извлечение когда-то усвоенной информации представляет собой реконструкцию, а не простое копирование.

Со временем жизни человека накапливаются шаблоны повторяющихся действий. Так, мозг обеспечивает личность хоть какой-то устойчивостью в непрерывном потоке воздействий: механических, звуковых, зрительных, обонятельных, информационных… В отличие от любых пресмыкающихся или животных вплоть до приматов человек имеет высокоразвитый язык, "вторую сигнальную систему". Речь идет не только и не столько о лексическом багаже, синтаксисе, фонетике или пунктуации. Язык - необходимое условие и инструмент именно человеческой жизнедеятельности, гарантирующий успешную ориентацию не только и не столько в хаосе природы, но и в хаосе всей ноосферы.

В терминах языка таятся не только значения, но и смыслы. Собственно, смысл и самой жизни также формулируется символически, как некая высшая ценность. Эти ценности на высшем уровне мотиваций предстают как "матрицы этических стандартов". Без заряженности человека этими высшими энергиями бытия его жизнь становится бессмысленной.

Но удивителен и фундаментально важен отнюдь не этот факт. В конце концов, можно бы наворотить (в истории это и "наворочено") бесконечное множество смыслов жизни, тем более что природа и общество тяготеют к достаточному разнообразию. Оно поддержано и евангельскими предписаниями: "Надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные" [31] 1 Кор 11:19 .

Удивительно и фундаментально весьма недавнее открытие, обязанное во многом Н.П. Бехтеревой, - "детектор ошибок". Мозг знает (sic!), что соответствует его природе, а что является отклонением, что благотворно, что вредоносно - на уровне работы триллионов единиц материальной структуры мозга, а не на уровне дебатов с известной относительностью их этических постулатов. Сознательное блокирование этого механизма идентификации неправильностей невозможно! Да, человек может совершать поступки, противные мозгу. Человек может даже пытаться, и небезуспешно, приглушить химическими или информационными способами, самостоятельно или наведением извне, детекцию ошибок. Но плата за это наступает с неизбежностью природного закона - запуском неврозов и иных заболеваний физического и духовного тела. В теологических контекстах данная проблематика формулируется в терминах искушений и грехов, в кибернетических - как сбои в алгоритмах.