Я встречался с аятоллой Арафи, руководителем религиозной школы "Центр Мустафы". Я спросил аятоллу, ещё молодого приветливого человека в тёмном облачении и белой, плотно повязанной чалме:
— Господин Арафи, в чём, на ваш взгляд, привлекательность для мира иранской государственной модели? С чем связано такое пристрастное приятие этой модели одних и такое яростное мистическое отторжение других?
И вот что мне ответил аятолла.
— Вы согласитесь со мной, господин Проханов, что в современном мире ислам переживает как бы второе рождение. Ещё недавно казавшийся дремавшим, спокойным, умиротворённым, он демонстрирует бурное развитие. Оживает исламское сознание в Северной Африке, в Индонезии, в Пакистане. Ислам превратился в одну из ведущих революционных сил, преображающих мир. И, несомненно, в пробуждении мирового ислама особую роль играет исламская революция в Иране. 30 лет назад имам Хомейни, почувствовав скрытую в иранском народе энергию, направил религиозное народное сознание в революционное русло и основал небывалое на земле государство, предложившее человечеству абсолютно новую модель.
В чём привлекательность этой модели, в чём привлекательность религиозного сознания, воцарившегося в Иране? В том, что мы трактуем ислам как религиозное миросознание, в котором присутствует два элемента. Первый элемент— это размышления, созерцания, погружение в глубины человеческой души, интуиция. Этот первый принцип помогает человеку проникнуть в глубины духовного, небесного, божественного, иррационального, связывает его с возвышенными представлениями о Всевышнем, о его божественном законе.
Второе направление мы именуем логическим, рациональным. Мы учим людей, исповедующих ислам, внимательно, рационально относиться к земной жизни. Видеть в земной жизни логические цепи, логические последовательности. Понимать земную жизнь не как нечто случайное, а как непрерывные логические цепи, в которых есть глубокий земной рациональный смысл.
Два этих понятия легли в основание нескольких религиозных философских школ, которые мы здесь, в Куме, развиваем. И эти сферы не разделены пограничной чертой, а проникают одна в другую. В земной рациональной жизни присутствуют смыслы жизни небесной, но и небесная жизнь, жизнь божественная связана с земной жизнью человека.
Ещё один принцип, к которому мы обращаемся в нашей педагогике, это глубинные, находящиеся в человеческом сердце духовные влечения и симпатии. Коран — не просто духовная книга, но книга высокохудожественная, адресованная к живущему в человеке чувству красоты, прекрасного, возвышенного.
Ритуалы и обряды, присущие исламу, не навязаны человеку извне, из социальной жизни, а их суть коренится в самом человеческом сердце. Они исходят из человеческих представлений о добре, красоте и справедливости. Вы, господин Проханов, находились в Иране в то время, когда вся страна отмечала память трагической смерти имама Хусейна, и по всей стране проходил обряд ашуры, когда миллионы жителей: и пожилых, и среднего возраста, и юных, и совсем ещё детей, — участвовали в шествиях, которые сопровождались музыкой, барабанным боем, несением флагов, ритуальными телодвижениями. Участие людей в этих торжествах и поминовениях было абсолютно добровольным, потому что чувство сострадания имаму — это, одновременно, и чувство сострадания всему тому, что в сегодняшнем мире угнетается и несправедливо попирается. И это чувство глубоко коренится в человеческом сердце.
В исламе много обрядов, праздников, великолепная архитектура, утончённая эстетика, музыка, поэзия. И всё это созвучно человеческой душе, человеческому сердцу.
В нашем учении, как мы предлагаем его своим ученикам, огромное внимание уделяется балансу между миром созерцания и духовного размышления и миром логики, миром рационального, балансу между явлениями земной жизни и жизни духовной, именуемой. В исламском менталитете, особенно в шиитской традиции, материальный мир и мир духовный, небесный, не противопоставляются друг другу, а тесно взаимодействуют, не возможны один без другого. В представлениях ислама о социальной жизни человека, о его личной, семейной жизни, о способе устройства общественной жизни, о науке, ремёслах и технологии присутствует упомянутый мной внутренний баланс, и отсутствует резкая разделительная черта. Это делает наш ислам учением не избранных богословов, не утончённых религиозных мыслителей, а всего народа в его повседневной деятельности. Именно поэтому в нашей исламской республике, где, казалось бы, религиозное миросозерцание довлеет над всем, так стремительно развиваются высокие технологии, наука, светские университеты, и мы достигли столь значительных успехов в технике и благоустройстве нашей жизни.
Читать дальше
