Сколько фотографий командира “Курска” я ни встречал, на всех его лицо озаряла улыбка. В штабе дивизии на одном из стендов я увидел старый снимок: Геннадий Лячин вполоборота за пультом в центральном посту. На лице немного застенчивая улыбка. Подпись гласит: “Лучший СПК (старший помощник командира) капитан 2 ранга Г. Лячин. Бывший командир Б-304. Утвержден военным советом СФ на должность командира АПРК”.
Вспоминает командир резервного экипажа “Курска” капитан 1-го ранга Олег Якубина: “Гену мы все уважали. Во-первых, он являлся самым старшим из нас по возрасту, во-вторых, самым опытным. Он был любимцем дивизии, и ему разрешалось многое из того, что не разрешалось другим. К себе в экипаж Гена отбирал всех, кого хотел. Естественно, любой командир с неохотой отдает хороших спецов, но когда просил Гена, ему никто не отказывал. По натуре он был очень спокойным и уверенным в себе. От него прямо-таки шла энергия уверенности...”
С капитаном 1-го ранга Сергеем Ежовым мы встретились в Главном штабе ВМФ, где он ныне служит. Наверное, лучше него командира “Курска” не знает никто. Рассказывает Сергей Ежов: “С Геной мы познакомились примерно году в восемьдесят седьмом, будучи командирами лодок. Он — дизельной ракетной, а я — атомной, наши лодки входили в состав разных дивизий. Встречались в основном на всевозможных совещаниях. В девяностом его дивизия была расформирована. Почти одновременно расформировали и мой экипаж. Так мы с Геной Лячиным оказались за штатом. А в апреле следующего года вышла директива о формировании первого и второго экипажей строящегося “Курска”. Мне предложили идти на второй экипаж командиром. Я согласился. Старпомом к себе позвал Гену. Вместе начали собирать людей. Он на этом этапе мне очень помог. Привел много своих соплавателей по дивизии. К сентябрю девяносто первого мы сформировали экипаж и отправились на полгода на учебу в Обнинск. Вернувшись в марте, приняли “Воронеж”. Первый экипаж в это время убыл в Североморск принимать “Курск”. Я тогда уже собирался переводиться в Москву и готовил Гену вместо себя. Однако сложилось так, что вместе мы еще проплавали до девяносто шестого года: входили в линию, отрабатывали торпедные и ракетные стрельбы. Экипаж у нас был прекрасный. Три раза подряд нас объявляли лучшими в дивизии. И в этом была огромная заслуга Гены. В феврале девяносто шестого ходили на боевую службу в Северную Атлантику на “Воронеже”: отрабатывали задачи совместно с возвращавшимся из Средиземного моря “Адмиралом Кузнецовым”, вдвоем несли командирскую вахту. И я был спокоен, когда Гена заменял меня. Однажды во время его вахты лодку выбросило на поверхность. Я понял это по качке. Наверху шторм, и район с очень интенсивным судоходством. Но Гена не растерялся. И пока я добежал из третьего отсека до второго, он уже заполнил цистерны, погрузился и дал ход. А вскоре ему предложили командирскую должность на “Курске”.
Гена был удивительно целеустремленным и дотошным человеком. До всего ему было дело. Еще будучи старшим помощником, интересовался делами и настроением каждого матроса. Умел владеть собой. Однажды случилась с ним неприятность из-за спиртного. Вызвали к комдиву. Он дал слово: “Все, больше пить не буду!” И действительно, после этого больше ни разу в рот спиртного не брал. Более того, сделался таким трезвенником, что даже запах спиртного не переносил. С Ириной они были очень хорошей парой. Дружили еще со школы, за одной партой сидели. Сам Гена из простой рабочей семьи, а вот у Ирины отец еще в войну на Соловках юнгой был. Так будущий тесть его в моряки и сагитировал. Семья у Лячиных была очень дружной и хорошей. Гена оказался прекрасным семьянином. Он умудрялся иногда даже в обеденный перерыв примчаться домой и приготовить обед: жена преподавала в школе и возвращалась поздно. Семьи наши часто общались. Вообще Гена был по натуре необыкновенно общительным, контактным человеком, однако, если требовала обстановка, становился весьма жестким и требовательным. Командиром он был настоящим”.
* * *
Уже на второй день после известия об аварии “Курска”, будучи в управлении кадров ВМФ, я познакомился со списком личного состава, находившегося на его борту. И почти сразу взгляд остановился на одной фамилии. Год рождения — 1958-й. Мой год! Место рождения — Севастополь. Мой город, моя родина! Даже зовут Владимир, как и меня! Значит, мы в одно и то же время бегали мальчишками по одним и тем же улицам, прыгали в воду с одних и тех же херсонесских скал. Затем оба пошли в военно-морские училища, плавали, стали капитанами первого ранга. Так я впервые узнал о Владимире Багрянцеве, начальнике штаба дивизии.
Читать дальше
