— По одному из этих, — хитро усмехнувшись в усы, произнес Попов. — А вообще, без телефонной связи я не нахожусь ни минуты. О том грузе ответственности, который лежит на мне, говорят более сотни ядерных реакторов, не одна сотня ядерных боеголовок, несколько десятков тысяч подчиненных, атомные подводные лодки, надводные корабли, авиация, береговые части, разветвленная инфраструктура, города-гарнизоны Северного флота. Наконец, ответственнейшие боевые задачи, которые выполняет Северный флот и его морская составляющая стратегических ядерных сил сдерживания.
— А не гнетет ли этот груз ответственности, не было ли желания все бросить и уйти?
— Я ни разу не усомнился в правильности сделанного мною выбора стать морским офицером. Как бы тяжело ни было. Даже в середине 90-х годов, когда ситуация на флоте была катастрофическая. Я провел социологический опрос (кстати, провожу их и сейчас) среди подчиненных гаджиевской флотилии, которой тогда командовал, на предмет доверия ко мне как к командующему. И увидел, что кредит доверия ко мне высок, люди верят мне, надеются на своего командующего. То был период, когда рухнули прежние идейные ориентиры и нравственные ценности, а новые созданы не были, когда офицерский корпус потерял веру в руководство страны, в само государство. Многие офицеры тогда ушли с флота. Те, кто остался, поверили в меня. И я не мог лишить их последней опоры. Я не мог предать людей, которые мне доверяли, за которых я отвечал.
И еще. У моряков есть понятие: “Борьба за живучесть”. Но у подводников отношение к нему во сто крат серьезнее. Под водой надеяться, кроме как на себя и плечо друга, не на кого. Нас с курсантской поры воспитывали в святом отношении к этому понятию. И когда государство, Вооруженные Силы, флот, моя флотилия оказались в критической ситуации, передо мной оказалось два пути. Первый — бросить флотилию. Второй — бороться за живучесть, спасать “корабль”, сплотив весь экипаж. Я выбрал второй путь.
Ты ведь знаешь, кто первым бежит в минуты опасности с корабля? Крысы. Я не хотел уподобиться этим тварям.
Считаю, что вместе с матросами, мичманами, офицерами и адмиралами мы задачу борьбы за живучесть выполнили. Недавно у нас на флоте работал представитель Управления воспитательной работы Министерства обороны капитан 1-го ранга Певень. Он изучал морально-психологическое состояние личного состава. Отработав в частях и на кораблях, он напросился ко мне на прием и признался, что поражен высочайшим моральным духом моряков. Направляясь к нам, предварительно отработав во многих частях и соединениях ВС РФ, он прогнозировал несколько иную ситуацию.
После гибели “Курска” ни один офицер-подводник не написал рапорт с просьбой перевести его на берег. Наоборот, даже матросы просились перевести их с надводных кораблей на подводные лодки. Множество рапортов поступает от матросов с просьбой направить их для поступления в военно-морские училища, а дети морских офицеров как шли, так и продолжают идти по стопам отцов. И это при том, что они видят — их отцы, рискующие жизнью, очень часто находятся в унизительном материальном положении, а уж бытовую неустроенность дети военнослужащих вкусили сполна. Это ли не свидетельство того, что нам удалось сохранить моральный дух и традиции флота?
— У нас растет достойная смена, — сказал Вячеслав Алексеевич и, указав на фотографию, лежащую под стеклом на столе, спросил: — Видел моего внука?
Я видел эту фотографию. На борту катера адмирал Попов, принимающий парад кораблей Северного флота на рейде Североморска по случаю Дня ВМФ, рядом с ним губернатор Мурманской области Юрий Евдокимов и семилетний внук Славка, в форменке, с гюйсом, в бескозырке.
— Он знает, что такое флот, как отдавать честь Андреевскому флагу, и пойдет по стопам деда, — с гордостью сказал адмирал. — Недавно заявил мне: “Кто-то должен же заменить тебя, когда ты уйдешь на пенсию”.
* * *
“Все преходяще, а музыка — вечна”, — говорил один из героев фильма “В бой идут одни “старики”. Но если в кинофильме “поющей” была авиационная эскадрилья, то у Вячеслава Попова — экипаж ракетного подводного крейсера стратегического назначения, неизменно занимавший первые места в смотрах художественной самодеятельности флотилии атомных подводных лодок. “Поющей” стала затем и дивизия, которой ему доверили командовать.
У экипажа была даже своя строевая песня, посвященная ракетному подводному крейсеру К-245. После похода на Северный полюс ее написал рулевой-сигнальщик Григорьев.
Читать дальше
