Это было весной. За восточной стеной
Был горячий и радостный зной.
Зеленела трава. На припеке во рву
Маккропил огоньками траву.
И сказал проводник: “Господин! Я еврей
И, быть может, потомок царей.
Погляди на цветы по сионским стенам:
Это все, что осталося нам”.
Я спросил: “На цветы?” И услышал в ответ:
“Господин! Это праотцев след,
Кровьпогибших в боях. Каждый год, как весна,
Красным макомвосходит она”.
В полдень был я на кровле. Кругом, подо мной,
Тоже кровлей, — единой, сплошной,
Желто-розовой, точно песок, — возлежал
Древний город и зноемдышал.
Одинокая пальма вставала над ним
На холме опахалом своим,
И мелькали, сверлили стрижи тишину,
И далеко я видел страну.
Морем серых холмов расстилалась она
В дымке сизого мглистого сна,
И я видел гористый Моав, а внизу —
Ленту Мертвой воды, бирюзу.
“От Галгала до Газы, — сказал проводник, —
Край отцов ныне беден и дик.
Иудея в гробах. Бог раскинул по ней
Семя пепельно-серых камней.
Враг разрушил Сион. Город тлел и сгорал —
И пророк Иеремия собрал
Теплый прах, прах золы, в погасавшем огне
И рассеял его по стране:
Да родит край отцов только камень и мак!
Да исчахнет в нем всяческий злак!
Да пребудет он гол, иссушен, нелюдим —
До прихода реченного им!”
(1907. 1, 275—276)
В огромном море бунинских стихов “обо всем на свете” Ахматову интересовали далеко не все, а только те, которыми она могла воспользоваться в своем поэтическом хозяйстве. Зато уж этих стихов она не пропускала, хотя никогда и никому не признавалась в этом. Вот, к примеру, стихотворение Бунина “Купальщица”, написанное в 1906 году. Образ юной купальщицы странно совпадает с образом той Ани Горенко, которую он мог видеть в это время в Лустдорфе:
Смугла, ланиты побледнели,
И потемнел лучистый взгляд.
На молодом холодном теле
Струится шелковый наряд.
Залив опаловою гладью
В дали сияющей разлит.
И легкий ветер смольной прядью
Ее волос чуть шевелит.
И млеет знойно-голубое
Подобье гор — далекий Крым.
И горяча тропана зное
По виноградникам сухим.
(1, 236)
Это стихотворение, по-видимому, не прошло мимо внимания Анны Ахматовой: в 1916 году в Севастополе ею было написано стихотворение, которое заканчивалось такими строчками:
И я не верить не могла,
Что будет дружен он со мною,
Когда по горным склонам шла
Горячейкаменной тропою.
А вот еще примеры творческих заимствований Ахматовой из стихов так “нелюбимого” ею поэта Бунина:
А в старом палисаднике темно,
Свежо и сладко пахнет можжевельник...
(Бунин. “Апрель”, 1903—1906. 1, 243)
Можжевельника запах сладкий
От горящих лесов летит...
(Ахматова. “Июль 1914”. 1, 97)
И в этом же стихотворении:
Низко, низко небо пустое...
А у Бунина:
Там нависло небо низко, низко...
(“Хая-Баш”, 1905. 1, 220)
Дом окружен зловещим гулом, шумом
Столетних лип, стучащихся в окно...
(Бунин. “Дворецкий”, 1906—1911. 1, 337)
Что ломятся в горницу липы да клены,
Гудит и бесчинствует табор зеленый...
(Ахматова. “Опять подошли
“незабвенные даты”, 1944—1945. 1, 286)
...Так тихо в курене,
Что слышен треск подсохшего гороха...
(Бунин. “Сторож”, 1909. 1, 324)
Таквкруг него непоправимо тихо,
Что слышно, как в лесу растет трава...
(Ахматова. “Творчество”, 1936. 1, 277)
И тихо, так, Господи, тихо,
Что слышно, как время идет.
(Ахматова. “Август 1940”. 1, 204)
И в глубине зеркал мелькали
Покровы черно-гробовые
И чье-то бледное лицо.
(Бунин. “Сполохи”, 1906—1909. 1, 327)
Все унеслось прозрачным дымом,
Истлело в глубине зеркал...
(Ахматова. “Тот город,
мной любимый с детства...”, 1929. 1, 184)
Мужицким пахнет варевом, костры в дыму трещат —
И рдеет красным заревомна холоде закат.
(Бунин. “Плоты”, 1916. 1, 415)
И какое кромешное варево
Поднесла нам январская тьма?
И какое незримое зарево
Нас до света сводило с ума?
(Ахматова. “Не дышали мы сонными маками...”,
1946. 1, 231)
Правь рукою железною:
Из-за шатких снастей
Небо высится звездное
В грозной славесвоей.
(Бунин. “Ночной путь”. 1, 471)
И над этой недоброй забавою
Читать дальше
