(Поклонники “Алхимика”, несомненно, возразят, что это само собой подразумевается. Извините, но подобные подставы делать как-то несолидно. Слишком уж шикарно была поставлена реклама! “Любимая книга сильных мира сего и простых людей в 117 странах мира” — ни больше ни меньше...)
В дополнение к первому незамедлительно идет и воистину ключевое откровение за номером два: “На этой планете существует одна великая истина: когда ты по-настоящему чего-то желаешь, ты достигнешь этого... И это есть твое предназначение на Земле”.
Чего-то...
На протяжении всей книги это самое таинственное “чего-то” повторяется неоднократно, но ни разу не конкретизируется хотя бы в моральном смысле, что совершенно необходимо! Получается, что главное в жизни для высокоразвитого индивидуума — это самореализация-самоутверждение любой ценой.
Идеальный девиз для дьявола нашей эпохи! Весьма грамотно продвинутый на рынок.
Да неужели высокоученому Пауло Коэльо непонятно, что именно по-настоящему сильные желания, не освященные хотя бы элементарными десятью заповедями, были, есть и остаются источником всех бед на этой несчастной планете?
Увы, когда обуреваемый неуемной жаждой истины человек слишком увлеченно занимается постижением Души Мира (говоря научно, юнгианского “коллективного бессознательного”), он подчас забывает, что может найтись некто, который не замедлит использовать его личное “индивидуальное бессознательное” в своих целях...
Именно это, смею утверждать, и произошло с “Алхимиком”.
Внешне в нем все красиво, благопристойно и даже загадочно, хотя, честно говоря, круговое композиционное завершение было ясно с самого начала. Атрибутика жанра аккуратно соблюдена; единственное, пожалуй, что несколько фальшивит, это конечное патетическое: “Как мудры цыгане!”. Как минимум, в нынешней “культурной” Европе (не говоря уже о “некультурной” России) подобное утверждение не вызовет ничего, кроме кривой усмешки.
В книге с претензией на притчу изложена судьба простого испанского пастуха овец по имени Сантьяго, которому дважды приснился таинственный сон. После его истолкования старой цыганкой выяснилось, что молодой человек должен отправиться в Египет к пирамидам, где спрятано сокровище, которое принесет ему богатство. То же самое сказал ему один из Бессмертных, “царь Салима” Мельхиседек. Юноша поверил и отплыл в Африку. Там ему довелось встретиться с самыми разными людьми, работать помощником Продавца Хрусталя, совершить путешествие через пустыню, найти свою любовь, познать Всемирный Язык, увидеть еще одного Бессмертного — Алхимика, добраться до пирамид, где и выяснилось, что сокровище на самом деле спрятано дома, в Испании, в точности на том месте, откуда он и отправился странствовать. Таким образом, история благополучно вернулась к своему началу: герой приобрел жизненный опыт, нашел деньги и был полон решимости вновь отыскать свою возлюбленную.
Симпатичный рассказ — говорю об этом без малейшей тени иронии. Он практически был бы вне придирчивой критики, если бы не вкрапленные то здесь, то там постоянные нравоучения. Не то чтобы слишком уж назойливые, но настолько уперто-однозначные, что они необратимо портят само псевдоромантическое повествование. А если принять их в качестве ключевых и необходимых приправ (что, по замыслу автора, и следует сделать), то кушанье получится весьма подозрительное. Аппетитное, с изысканным манящим apoматом, весьма приятное на вкус, но, к сожалению, непоправимо травмирующее весь пищеварительный тракт.
Какую, в сущности, систему жизненных и нравственных ценностей излагает нам книга?
Подано вроде бы вполне пристойно: верь в Свою Судьбу и Мечту, ищи Свой Путь и неотступно следуй ему; не бойся временных разочарований и даже возможной потери жизни, ибо тогда ты станешь частью “Души Мира”. Да и вообще, как говорят арабы: “Мактуб”, что означает: “Все записано”. А единственный способ постижения — действовать .
Вот именно последнее утверждение больше всего меня и беспокоит.
Действие в качестве основного инструмента жизни — нет ничего естественнее. Но действие в качестве единственного метода познания — на мой взгляд, это страшно.
“Алхимик” предлагает нам, по сути, несколько модифицированный старый добрый эмпиризм, занятно прикрытый восточной чадрой. На его страницах разлито столько эмпирического мускуса, что его запах уже практически невыносим, и тем не менее добавка щедро следует за добавкой вплоть до заключительного предложения.
Читать дальше
