И тут Алешка увидел под его грудью небольшую красную лужицу.
“Мертвый!” — пронзило его. Алешку охватил дикий ужас, смешанный с чувством какой-то огромной щемящей жалости к этому молодому солдату. Кожу на голове у Алешки как будто стянуло, волосы встали дыбом, и он почти в беспамятстве метнулся вверх по ступенькам.
— Дядя Вася, дядя Вася! — захлебываясь слезами, кричал он, стремглав убегая от этого жуткого, страшного места.
Василий бежал от хутора навстречу Алешке. Он подхватил его на руки:
— Что с тобой, сынок?!
— Дядя Вася-а-а, там убитые лежа-а-ат! — рыдая, показывал он пальцем на серую шапку в траве.
Василий поставил мальчика на землю и быстро спустился вниз.
Через короткое время он выскочил оттуда, поднял Алешку на руки, прижал его к себе и, целуя его мокрое лицо, взволнованно запричитал:
— Ах я, дурак, дурак, недоглядел! Ты прости меня, сыночек, не сообразил я, оставил тебя одного по недомыслию. Ну, не убивайся ты так, успо-койся!
Он вытирал Алешкины обильные слезы ребром своей широкой ладони, качал его на руках, снова и снова крепко прижимая к своей груди, пытаясь унять неукротимую дрожь маленького тела.
— Ну, успокойся же, хороший мой, успокойся!
Потом Василий, глубоко вздохнув, тихо сказал:
— Финны там в доте убитые лежат, сынок. Страшно это, конечно, и жалко их, понятно. Такая вот война.
Помолчав, он добавил:
— И еще подумай, наших-то людей сколько фашисты побили — и гражданских, и военных. Всех жалко, так жалко, что просто сил не хватает. Лучше бы ее и не было, этой войны. Да не мы ее начали.
Алешка стал немного затихать на крепких руках Василия, и тот понес его к опушке леса — в штаб.
— Вот что, сынок, рано тебе еще об этом помнить, постарайся забыть все, как плохой сон. Понял?
— Понял, — тихо ответил Алешка.
Да разве такое забудешь?..
Товарищ мама
Наступление завершалось. Отец получил разрешение на короткий отпуск, и они с сыном поехали домой, в Парголово, к маме.
Алешка — в наглаженной гимнастерке с белоснежным подворотничком, в зеркально начищенных сапожках, в офицерской фуражке. Он очень хотел увидеть свою маму, потому что сильно соскучился по ней, но кроме того, ему так хотелось, чтобы она увидела и оценила его внешний вид — бывалого фронтовика, младшего лейтенанта пограничных войск!
Отец придирчиво осмотрел его и сказал:
— Порядок! Вот что, товарищ младший лейтенант, увидишь маму, не забывай, что ты — боевой офицер! Не торопись вешаться маме на шею, сначала подойди и доложи по форме, как положено...
Машина как-то очень быстро довезла их до Парголова, да Алешка и неплохо подремал на руках у отца по дороге.
И вот — родной дом с зеленой лужайкой перед крыльцом! Отец и сын вылезли из кабины, водитель протяжно посигналил несколько раз, и из дверей выбежала взволнованная мама.
Папа вдруг остановил ее:
— Маруся, постой! — И — Алешке: — Ну, докладывай!
Тот, как-то по-особенному волнуясь, чеканя шаг, направился к маме.
Подойдя к ней, он молодцевато, как учили, отдал ей честь и четко “доложил”:
— Товарищ мама, младший лейтенант Коломиец после прохождения службы в ваше распоряжение прибыл!
Он мгновенно оказался в теплых, нежных маминых руках и увидел ее влажные, но такие счастливые, смеющиеся глаза!
* * *
Дорогие товарищи! Надеемся, что вы прочитали в нашем журнале материалы, посвященные 60-летию Сталинградской битвы. Однако мы не собираемся, как говорится, закрывать тему, поскольку для всех нас — для людей, любящих Россию, — дата победы на Волге священна и вечна! Как и все даты и юбилеи, связанные с патриотическим движением, с многотрудной и славной историей родного Отечества!
Мы не впервые обращаемся к страницам московской районной газеты “Ветераны Фили-Давыдково”. На сей раз ее гость — герой Сталинграда Аркадий Мартынович Сычев (ноябрь 2002 года).
Жизнь каждого человека отмечена вехами испытаний. Только преодолев их, можно строить свою жизнь дальше. Великая Отечественная война стала суровым экзаменом для целого поколения нашего народа.
Аркашу Сычева война настигла семнадцатилетним курсантом Одесского артиллерийского училища. С учебной скамьи — сразу на фронт, под Харьков, в 38-ю армию Юго-Западного фронта. Жестоким боем встретила офицерская служба “зеленого” командира взвода. Немцы вели беспрерывный обстрел, не давая поднять голову. Сутки пролежав на морозной земле, обмороженный и контуженный, он свою задачу — выявить систему расположения вражеских огневых средств — выполнил. Лиха беда начало — в вихре сражений, в крови и лишениях понеслись боевые будни. Взрослеть приходилось не по дням, а по часам. С марта по 10 июня служил начальником разведки дивизиона в 300-й дивизии.
Читать дальше
