Второй “прагматический” (опять же в кавычках) аргумент состоит в “жизненной важности” для Америки установления контроля над нефтяными ресурсами Ирака. Д. Пайпс, касаясь экономической подоплеки нынешней агрессии, откровенно говорит о том, что “...особенно полезно присутствие американских войск в тех регионах мира, которые играют важную роль в обеспечении американских интересов. Я имею в виду, — заявляет он, — что если нефть и газ будут поступать в США с перебоями из района Персидского залива, это безусловно может нанести серьезный удар по нашей экономике”.
Надо сказать, что “нефтяной” подтекст уже был одним из главных (если не главным) в войне 1991 года. Предлогом тогда была выдвинута необходимость “наказать агрессора” (такая же лицемерная цель, как и нынешняя “ликвидация оружия массового уничтожения” — ведь до этого США ни разу не выказывали подобного желания). Взять хотя бы вопиющие примеры захвата израильтянами Западного берега р. Иордан, Голанских высот, Южного Ливана и Иерусалима, которые были сурово осуждены мировым сообществом и квалифицированы ООН как “агрессии”.
“Нефтяной подтекст”, ставший истинной причиной разрухи и страданий, причиненных Ираку, не ускользнул от взгляда тех людей, которые хорошо разбирались в скрытых пружинах системы. Так, экс-президент Никсон писал в дни войны в “Нью-Йорк таймс” (от 7 января 1991 г.): “Мы оказались там отнюдь не затем, чтобы защищать демократию, так как Кувейт не является демократической страной и в регионе нет ни одной страны, подпадающей под это определение. Мы оказались там не затем, чтобы избавить мир от “диктатуры” — тогда нам надо было бы воевать прежде с Сирией и рядом других стран. Мы оказались там отнюдь не затем, чтобы защищать принципы международного права. Мы оказались там, поскольку не можем позволить никому затрагивать интересы, жизненно важные для нас”.
Когда Никсон говорил об “интересах, жизненно важных для нас”, он имел в виду не только (и не столько) все американское общество в целом, но прежде всего его правящую элиту. Как десятилетие назад, так и сейчас в отношении иракской нефти явно высвечивается личная заинтересованность (в отличие, например, от американских фильмов, где киллер, убивая жертву, обычно мягко говорит: “Ничего личного — чисто бизнес”). Вот, например, факты из биографии нынешнего президента Дж. Буша: 1978—1984 гг. — исполнитель-ный директор нефтяной компании “Арбусто Энерджи/Буш Эксплорейшн”, 1986—1990 — исполнительный директор нефтяной компании “Харкен Ойл Ко”. Вице-президент Чейни: 1995—2000 — исполнительный директор нефтяной компании “Хэллибертон Ойл Ко”. Кондолиза Райс: 1991—2000 — вице-президент нефтяной компании “Шеврон Ойл Ко” (которая в честь своей “выдвиженки” в ряды высшей власти назвала один из своих крупнейших танкеров — “Райс”). Таким образом, в том необычайном рвении, с которым Буш и его команда пытаются, ценой сотен тысяч невинных жертв, прибрать к рукам иракские нефтяные богатства, есть, в сравнении с киношным киллером, и “личное”, и “чисто бизнес”.
Но если США будут объявлять о своем праве “контролировать” (то есть фактически захватывать с помощью оружия и владеть) источники сырья, находящиеся за тысячи километров от них, на территории суверенных государств, то это нельзя назвать иначе, чем установлением колониального владычества над всем миром. Сам термин “защита национальных интересов” не должен вводить в заблуждение никого, ибо всегда в истории человечества самые откровенные агрессии и колониальные захваты прикрывались именно этим фиговым листком. “Нападки со стороны злонамеренных соседей-варваров” служили Римской империи оправданием для вооруженного расширения “жизненного пространства”. Весь окружающий Рим внешний мир представлялся сонмом врагов, и римские цезари считали своим “долгом” защитить пределы империи от “агрессивных устремлений” извне.
Практически все колониальные войны нового и новейшего времени велись под предлогом “защиты интересов”. Например, знаменитые “опиумные войны” XIX века камуфлировались необходимостью обеспечить “свободу торговли опиумом” (тогда еще “наркодилерство” считалось вполне легальным и респектабельным бизнесом). Войны между европейскими державами за передел Африки велись под предлогом “защиты интересов” этих держав, и более того, “защиты интересов” самих африканцев (!), вывод которых из состояния варварства к “цивилизации” рассматривался как “бремя и долг белого человека”.
Читать дальше
