Я помню побоища на московских площадях, памятник Пушкину, арестованный, взятый под стражу спецназовцами — нездешними, неземными, в марсианских шлемах, с пластиковыми щитами. О, как эти пришельцы крушили стариков и женщин, годившихся им в матери! Может, и впрямь они высадились с другой планеты: не ведали ни земного сострадания, ни человеческого стыда.
Могу представить и другое: тягостное ожидание где-нибудь в Торжке, Тагиле или Бендерах. Боязнь телефонного звонка — и исступленное ожидание его. Звонка, письма, какой-нибудь весточки от мужа, отца. А он уже неделю лежит в траншее, рве, в братской могиле, расстрелянный на пресненском стадионе, вывезенный ночью на барже по Москве-реке, засыпанный подмосковным суглинком.
Слышите, мне не нужен ваш примиренческий гуманизм, округлые фразы взаимного сострадания и прощения. Я прощать не намерен!
Потому что я помню не только стон и огонь, но и глобальную “цену вопроса”. Модное словосочетание — все сегодня исчисляется в баксах или, на худой конец, в рублях. Вот и подсчитайте, во сколько стране обошелся десятилетний спад, деградация промышленности, развал деревни, уничтожение науки. Сколько триллионов стоили “парад суверенитетов” (помните: “Берите, сколько хотите!”?) и войны, завершившие эту безумную эскападу. Не забудьте присчитать все это, а также тысячи больших и малых катастроф — гибель “Курска”, затопление “Мира” (как символично звучит!), пожар в Останкине — и в десятках детских домов, взрывы в Москве и по всей России, миллионы беженцев, бомжей, беспризорников, миллионы младенцев, убитых собственными матерями, — от нищеты, равнодушия, болезни, сочтите каждую цифру в этом списке, вздымающемся до небес, — и вы получите итог, последствия того, что случилось осенью 1993-го.
Материалы, публикуемые в номере, позволяют восстановить детали трагедии. Лидер КПРФ Геннадий ЗЮГАНОВ передал “Нашему современ-нику” специально отобранный фрагмент воспоминаний из книги “Верность”. В нем говорится о политической обстановке в стране с конца 92-го по октябрь 93-го. Читая эти воспоминания, перемежающиеся фрагментами статей и выступлений того периода, понимаешь, что ни о каком “мирном решении” конфликта не могло быть и речи. Начиная с VII съезда народных депутатов, на котором Ельцин впервые столкнулся с серьезным сопротивлением, президент искал любой повод, чтобы разрушить всю систему Советов. Впрочем, дело даже не в мстительном властолюбце. За ЕБН стояла группа олигархов, совершивших гигантский “хапок” в неразберихе, последовавшей за развалом Союза и провозглашением курса “шоковой терапии”. Депутаты, представлявшие народную власть, могли потребовать вернуть награбленное. Это-то и решило судьбу съезда. Под тем или иным предлогом власть Советов неизбежно была бы демонтирована.
По-своему интересны воспоминания Алексея Залесского. Здесь нет обобщений, чеканных политических формулировок. Это записки простого человека, совершившего, быть может, самый важный выбор в своей жизни. Выбор, неожиданно затянувший его в водоворот большой политики. Тем любопытнее — и ценнее — стремление автора сохранить собственное “я”, свой взгляд на происходящее и тот здравый смысл, который присущ простым людям, но сплошь и рядом недоступен политиканам. Человека пытаются сбить с толку и “правые”, и “левые”, и “защитники Конституции”, и президентская рать. Одни талдычат: вокруг Дома Советов собрались “недобитые коммуняки”. Но он смотрит вокруг, видит черно-желто-белые стяги монархистов, видит прозревших демократов (в основном из числа депутатов) и отказывается верить ельцинской пропаганде. С другой стороны, когда Руцкой кричит: “На Останкино!”, — автор задается вопросом: зачем нужно было ввязываться в кровавую авантюру?
Ах, если бы больше было таких народных Здравомыслов, быть может, им удалось бы встать на пути безумных амбиций политиков и преступных интриг олигархов! Но если предотвратить трагедию им, к несчастью, не удалось, то сохранить правду о ней они сумели.
Александр Казинцев
Геннадий ЗЮГАНОВ
ПРОТИВОСТОЯНИЕ
Проба сил
Открывался седьмой Съезд народных депутатов России. Почему вокруг этого, в общем, обычного и давно запланированного события так бушевали страсти? Потому что на исходе 1992 года обстановка в стране была острейшая и развивалась она по-прежнему от плохого к худшему, от кризиса к экономической, социальной и национально-государственной катастрофе. Полное банкротство власти было очевидно. Потерпела крах безумная попытка насаждения на самобытной российской почве либерально-космополитической модели общественного и государственного устройства. Она привела к глубокому расколу общества, утрате страной суверенитета и независимости. Мы переживали не только крах гайдаровских «реформ», от которых уже и сам Международный валютный фонд приходил в ужас, но и крах народной веры в Президента и его команду, в дутые политические фигуры лидеров «ДемРоссии».
Читать дальше
