Колонна десантников, состоявшая из бронетехники и автомашин, втянулась в узкую улочку. “Духи” подбили головной танк, ударили со всех сторон, поливая автоматным и пулеметным огнем, закидывая гранатами. Это была их вероломная, испытанная тактика, хорошо подготовленная ловушка. В это же самое время в таком же огненном мешке чеченцы методично расстреливали из укрытий обездвиженную Майкопскую бригаду.
В первые минуты боя снайпер тяжело ранит командира роты, и капитан Зобов принимает командование на себя, приподнимается на гусенице БМД, чтобы отдать какое-то указание. Шальная пуля попадает в находящийся на башне ПТУР, он детонирует, и взрывная волна ударяет в Олега. Осколки срывают кожу с правой стороны лица, она повисает кровавым лоскутом. Компрессионный удар травмирует позвоночник. На короткое время Олег теряет сознание, приходит в себя после скорой перевязки, сделанной руками его солдат. Колонну уже обстреливают и с фронта, и с тыла, промедление равно смерти.
Сплевывая кровь, капитан Зобов отдает приказы: колесную технику сдвинуть на тротуары, дать дорогу бронемашинам, подбитый танк подцепить тросом, оттащить в сторону. Но как это сделать под непрерывным огнем? Из трехэтажного, старинной постройки здания, что стояло по ходу движения, этот огонь был особенно яростным. И Олег поднимает ребят в атаку на главную огневую точку противника, первым бежит вперед. Высадив дверь из гранатомета, десантники закидали гранатами подвальное помещение, первый этаж. Некоторые гранаты отскакивали от оконных рам и падали обратно, одну такую Олег отбил ногой в сторону. К счастью, никого не ранило. Второй этаж взяли с ходу, почти без боя. Вокруг лежали мертвые “духи”, оружия при них не было, видимо, отступающие забрали с собой. Огонь прекратился, этих драгоценных минут хватило, чтобы оттащить перегородивший путь танк и вырваться из ловушки. Олег собрал бойцов, дал команду загрузить раненых и убитых в уцелевшую машину и под прикрытием брони уходить. Только тогда его покинуло сознание.
Он очнулся в машине от сильного толчка. Открылся люк, донесся голос:
— Командира вытаскивайте! Он вроде живой!
Чьи-то руки рванули его беспомощное тело, и он опять провалился в небытие. Когда сержант сквозь ткань камуфляжа вколол обезболивающее, Олег пришел в себя. В голове шумело, боль вгрызалась в мозг. С трудом приподнявшись, спросил:
— Вышли все?
— Нет, командир. Остались те, что прикрывали.
— Коли еще, — прохрипел Олег. Полежал, постепенно приходя в себя — боль притуплялась. “Нужно вернуться. Нужно забрать наших”, — стучало в висках. Но на чем? Доложили, что машин целых нет. Встал, пошел к офицерам, стоящим в стороне, представился майору в красных погонах.
— Майор, дай людей и машину. Мои не все вышли. Помоги, пропадут ведь бойцы!
Не сразу дошел до его разума ответ, густо пересыпанный бранью:
— Капитан, мне плевать на чужих, своих бы сохранить! Приказано стоять здесь, и я не собираюсь терять погоны из-за твоих придурков!..
Отшатнулся, словно его ударили по лицу. “Ты... мразь!” — почувствовал, как сзади его обхватили чьи-то руки, услышал шепот своего сержанта:
— Спокойно, командир, этому зачтется потом. Пошли... Не все такие гады — лейтенант из мотострелков дает машину, но так, будто мы сами ее угнали. И людей у него нет. Мы сами быстро слетаем, а вас надо срочно в санроту.
Олег только махнул рукой:
— Потом! Сначала вытащим наших.
Возле БТРа уже стояли плотной группой его ребята. Фельдшер наскоро перевязал раненую голову, и вот уже машина на полном ходу мчится обратно к месту боя. “Только бы успеть, только бы успеть”, — пульсирует мысль... Видны строения, сквозь рев мотора слышны выстрелы. Резкое торможение, толчок, и все скатываются с брони, ища укрытия. Олег командует, группа бойцов бежит к зданию, в котором отстреливаются наши. Вскоре все возвращаются, осторожно волокут кого-то на плащ-палатках. Живы ли, нет — некогда вглядываться. Противник понял, что они уходят, огрызается злым огнем. Но БТР уже загружен и медленно отъезжает, давая спасенному взводу укрытие за броней.
Олег в группе прикрытия. Еще несколько метров — и все будут недося-гаемы. И тут его словно что-то толкает в спину, бросает вперед, на землю. Ценою страшных усилий поднимается на ноги, последним подбегает к машине, хватается одной рукой за скобу, другой — за чью-то протянутую руку, и его рывком втягивают наверх. Теперь все. Вырвались. У десантников не принято бросать своих.
Читать дальше
