Это, повторим, краткая семейная хроника. Есть куда более развернутые. Рекорд, по-видимому, держит в этом ряду С. Липкин и его многоветвистое литературное древо. Обширная справка о Липкине заканчивается так: “Муж поэтессы И. Л. Лиснянской”. Смотрим данные о поэтессе, читаем: “Жена писателя С. И. Липкина, мать писательницы Е. Макаровой”. Это литературное имя нам оказалось незнакомым, но “автор” наш интерес вполне удовлетворил: “Дочь поэтов И. Л. Лиснянской и Г. Корина (Коренберга). Эмигрировала в Израиль (1990)”. О детях русскоязычной писательницы ничего пока не сообщено, только то, что она является “членом Русского ПЕН-центра и Союза писателей Израиля”. Об отце русско-израильской писательницы тоже есть обстоятельный рассказ: “Корин (Коренберг) Георгий Александрович (Годель Шабеевич)”, перечислены издания, в конце — “был мужем поэтессы И. Л. Лис-нянской”. О дочери почему-то здесь ничего нет.
Не станем далее углубляться в дела литературно-семейные.
Есть, правда, один случай, когда семья и литература переплелись столь цепко, что не представляется возможным отделить тут одно от другого. Речь пойдет о Нарбиковой Валерии Спартаковне, 1958 г. р., издавалась в Париже, в “Третьей волне”, Амстердаме, Франкфурте, Москве, член СП Москвы и Русского ПЕН-центра. Всё, как у людей, но далее следует вдруг нечто необычайное: “В феврале 1995 вышла из исполкома ПЕН-центра, потому что в ПЕН-центр не был принят ее муж А. Глезер”. О таком писателе нам ничего не было известно. Справочник восполнил пробел: “Глезер Александр Давыдович, 1924 г. р., собирал картины “неформальных художников”, эмигрировал, создал в Париже издательство “Третья волна”, муж писательницы Нарбиковой”. Да, верность супруги делу своего мужа впечатляет. Пенелопа нашего времени.
Два слова о Резнике Илье Рахмиэлевиче, заслуженном деятеле искусств Российской Федерации: “пишет тексты песен для А. Пугачевой” и других эстрадников. На вечере Резника, который не раз показывали по Центральному телевидению, его превозносили “мэр в кепке” и портретист-монархист Глазунов. Но любопытно новаторство куплетиста: он создал издательство “Библиотека Ильи Резника”, где издает самого себя. Например, в 2001 году тут вышло четыре его книги.
Два слова о писательнице, она же — политзвезда столичного телеэкрана Юлия Латынина. Выглядит, как будто только что прилетела с горы Брокен и растрепалась на ночном ветру. Недавно возбудилась по поводу письма нашего “Шильонского узника” Ходорковского. Сравнила его... с Нельсоном Манделой! Придется напомнить, что тот южноафриканский негр просидел в тяжком заключении лет тридцать, отстаивая права своего угнетенного и обкраденного народа.
Ходорковский за права еврейского народа никак не сражался, а вот русский народ — подозревают — обобрал.
Еще один писатель нас заинтересовал — В. Костиков, бывший пресс-секретарь Ельцина, часто мелькал в ту пору на телевидении и в печати. В Справочнике перечислены его сочинения, посты и занятия. Но... об одном обстоятельстве, что публично обсуждалось, ничего нет. Сошлемся на известную книгу А. Коржакова, посвященную описанию Ельцина и его окружения. Там рассказывалось о пристрастии Костикова к гомосексуализму. Когда-то, совсем недавно, этот сюжет был неприличен для публичного обсуждения, но теперь-то на телеэкране тем похваляются. Чего же тут постеснялся наш сугубо “демократический”, с большим стажем, “автор”? Ведь Костиков и его партнеры могут обвинить издание в реакционности, черносотенстве и даже — кто знает? — в антисемитизме.
Последнее сообщение, почерпнутое из Справочника, носит совсем исключительный характер. Излагать это невозможно, доверимся цитате: “Гессен Маша. Родилась в Москве. В 1981 вместе с родителями уехала в США, где получила архитектурное образование... В 1994 вернулась. Член совета директоров клуба геев и лесбиянок “Треугольник”. Состоит в незарегистрированном браке с англичанкой Кейт Гриффин”.
Умри, Чупринин, лучше не напишешь!..
А заключить придется краткой цитатой из классика, слегка ее переиначив: “Боже, как грустна наша “Новая Россия”!
Если бы Юрий Селезнёв был с нами... (К двадцатилетию со дня смерти) (Наш современник N6 2004)
ЕСЛИ БЫ ЮРИЙ СЕЛЕЗНЁВ
БЫЛ С НАМИ…
(К двадцатилетию со дня смерти)
“В нашем поколении (имею в виду родившихся накануне и в годы Великой Отечественной) ему суждено было стать первым во многом. Он был первым среди нас по мощи дарования, по масштабности мировосприятия, по мировоззренческой и нравственной цельности — это виделось, как говорится, невооружённым взглядом. А для меня лично, да, наверное, далеко не только для меня, он был первым братом-другом, самым родным и авторитетным среди других друзей-товарищей” (Николай Кузин) .
Читать дальше
