Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №9 (2004)

Национальная безопасность и национальные интересы тогда обеспе­чены, когда крепко государство. Слабое, сотрясаемое кризисами, плохо управляемое государство, как учит история, всегда было легкой добычей для конкурентов, несчастьем для своих собственных граждан. Надо, наконец, обеспечить подлинную эффективность реформ и решительно снизить их социальные издержки. Надо разгромить коррупцию и придавить преступ­ность. Надо вселить в людей веру в то, что у России есть будущее. Сейчас это коренной вопрос жизнеспособности государства, а следовательно, и его национальной безопасности.

Без оздоровления внутри наша внешняя политика будет и дальше споты­каться и заикаться. Ресурс ее из-за внутренних трудностей и неурядиц не столь велик, как хотелось бы. Пока важно не перенапрягать силы, сосредото­читься на решении первоочередных задач укрепления позиций российского государства. Но и прекратить пятиться. Отступать дальше некуда.

Прекратилась ли “холодная война”, идет ли дальше, сменилась ли холодным миром — все это не более чем спор о словах. За Россию всегда надо было бороться. Так было, так будет.

КСЕНИЯ МЯЛО

МИФЫ И РЕАЛЬНОСТЬ СЛАВЯНСКОГО

ЕДИНСТВА НА ГРАНИ ВЕКОВ

Сто долгих лет изменят нас, славяне,

изменят лик всего материка,

славянство, как весенняя река,

движенья своего раздвинет грани…

Ян Коллар,

словацкий поэт

первой половины ХIХ века.

Из поэмы “Дочь Славы”

…Надолго, надолго, на вечные веки,

Прощай, наше солнце, прощай.

Юрий Кузнецов,

русский поэт

второй половины ХХ века.

“ Вечерняя песня славянина”

На исходе ХХ века, начало которого оказалось отмечено подъёмом огром­ных ожиданий, обращенных к славянскому миру (причем наиболее ярко выразили такие ожидания отнюдь не сами славяне), славянская тема практически угасла. И слово-то “славянофил” вышло из употребления, а если и звучит, то чаще всего иронически и с выраженным уничижительно-пренебрежительным оттенком, обозначая некое нелепое, оторванное от хода мировой истории существо, уже одним своим видом будто бы олицет­воряющее безнадежную архаику — словом, “кондовость”. Правда, время от времени вдруг да и прозвучит голос, предупреждающий об опасности панславизма, а это было бы даже смешно, если бы под панславизмом не подразумевался всё тот же пресловутый “великодержавный шовинизм” и речь не шла, стало быть, об очередной попытке атаковать любое, даже самое слабое поползновение русских к определению своей собственной идентичности и своего места в резко изменившемся мире.

Какой уж панславизм, когда даже о “славянской взаимности” — мечте Яна Коллара — говорить сегодня не приходится. Не считать же проявлением таковой фольклорные праздники, время от времени случающиеся по случаю встреч президентов трех бывших славянских республик Союза (что не мешает руководству РФ регулярно вытирать ноги о Белоруссию или, точнее, именно прорусски ориентированную часть её народа, а русофобам Украины загонять в резервацию русский язык). И уж тем большее недоумение вызывает странный славянский конгресс в Любляне, где славян России представляли Михаил Швыдкой и Святослав Бэлза — люди, ничем, в общем-то, не обнаруживавшие до сих пор своего особого интереса к славянским пробле­мам. Всё это — имитации, обслуживающие конъюнктурные политические цели и никакого отношения не имеющие к реальности славянского мира, его неудержимому разбеганию, на рубеже тысячелетий, похоже, принявшему необратимый характер. Правда, не все разделяют такой взгляд. Например, И. Р. Шафаревич в одном из интервью, вспоминая 1945 год и слова Сталина о том, что “вековая борьба славянских народов против иноземных захватчиков закончилась окончательной победой”, продолжает: “Думаю, что Сталин и не имел в виду только немцев, только германских захватчиков, но Запад вообще: Наполеона и прочих. Но можно ли сказать, что произошло совершенно обратное, что вековая борьба славянских народов за свою независимость против давящих на них с Запада окончательно закончилась поражением? Мне кажется, что еще не закончилась. Вопрос будет решаться в ХХI веке”*.

Увы, если бы речь шла о грубом давлении и противостоянии ему, как во времена Александра Невского или Яна Жижки, при Грюнвальде или в годы Великой Отечественной войны — да, тогда можно было бы уповать на память о жестоких битвах, в которых выстаивали славяне. Духовновыстаивали даже тогда, когда в плане земном казались разгромленными. Но сегодня перед нами нечто иное: почти болезненный энтузиазм, с которым славяне — не исключая и огромного количества русских — сами устремляются к Западу, причем к Западу, в значительной мере утратившему свой некогда грандиозный культурный потенциал, измельчавшему и стандартизиро­ванному. И вот, однако, за то, чтобы влиться в море “средних европейцев”, (К. Леонтьев), внешним выражением чего является вступление в Евросоюз и НАТО, именно славяне готовы заплатить даже перекодированием собствен­ной исторической памяти. А это уже смещение центра тяжести в духовном плане, что, на мой взгляд, оставляет мало места для питаемого истори­ческими аналогиями оптимизма.