Газета Завтра Газета: Газета Завтра 336 (19 2000)

Олег ПУЛЕМЕТОВ

Фильм — чудно несвоевременный, точнее, категорически запоздалый. От вполне предсказуемой безвестности его предсказуемо спас "промоушн". Неадекватно громогласная реклама плюс соблазняющий блеск кинозвезд сделали-таки свое дело. Этот совместный франко-российский проект привлек внимание интеллигентствующих пенсионеров. Режиссер Варнье пересказывает им житие их же предков. Фильм о послевоенной репатриации.

...Революция 1917 года заставила многих эмигрировать. Но они добровольно возвращаются на Родину спустя 30 лет. Наверняка у каждого свои мотивы: кого-то и впрямь тянет к "неласковой Руси", кто-то просто не смог устроиться на чужбине. И вот они в порту. Спускаются на берег. С корабля на... командно-административный бал. Грубо вспарывает кромешную тьму казенный луч прожектора. Ночная тишь лопается агрессивным скрежетом ржавого металла. Грохочут сапоги приближающегося на марше конвоя. Мелькают фуражки НКВД. Далее следует строгая сортировка прибывших направо-налево, дети-отцы, жены-мужья... Так встречает своих блудных сынов сердитая мамка-Отчизна, еще не утратившая после Великой Войны угловатой порывистости движений.

В центре повествования — врач Алексей Головин (Меньшиков) и увязавшаяся за ним его жена, француженка Мари (ее сыграла, кажется, какая-то родственница трагика Сахарова). У них есть маленький сын Сережа. После тщательных бесед в компетентных инстанциях их, "немножечко помятых", отправляют жить и трудиться в Киев. Пришло время забыть внешнюю роскошь буржуазного индивидуалистического существования. Здесь все иначе. Строжайшая регламентация жизни, железная дисциплина. Но прямота и суровость переплетены с благородством и взаимовыручкой. И даже тотальная слежка, доносительство, стукачество здесь адекватны и оправданы — все во имя Государства, чтоб никакая засланная гнида не смогла подточить мощный монолит Империи. Жизнь советских людей насыщена смыслом высшего порядка — религиозным служением Коммунистическому Идеалу, жалкое частное подчинено грандиозному Общему. Через тернии "слишком человеческого" революционная Россия стремительно рвется к Звездам.

Ограниченной же француженке ни понять, ни почувствовать всего этого не дано. Ей, воспитанной в мире лицемерия, "гуманистической этики" и недочеловеческого комфорта, спартанские условия жизни при развивающемся социализме представляются Адом. Она жаждет уехать с отпрыском обратно в капиталистический рай. Мужа, конечно, готова бросить. "Но войти в тот домик стоит рубль, а выйти — два рубля!" По-своему несчастной Мари ничего не остается, как впасть в эгоистический психоз. "Я здесь умру!" — истерично визжит она. Можно подумать, что там она будет жить вечно.

А что же супруг? Ему приходится сложнее всего. Он хочет сохранить неудачный брак, обеспечить своей взбалмошной жене "условия". Вместе с тем он остается неизменно русским. Если не любит, то уж, по крайней мере, пытается понять изменившуюся Родину. Доктор Головин мужественно выносит контроль НКВД, добивается успехов на работе и поднимается по партийной лестнице. Ему, как и многим другим, жить становится лучше и веселее. Он обласкан лучами скромного обаяния советской бюрократии. Деспотичная начальница иронично уведомляет его: "Я не смогу объяснить наверху, что женаты вы на одной женщине, а живете с другой. Уж очень это как-то по-французски". Другой образчик ослепительного имперского шарма — бравый полковник Красной Армии, безуспешно пытается образумить психопатку Мари. Эти очаровательные автохтоны всем довольны, смеются и работают на благо Державы.

А психоз невыездной буржуазки бьет через край. Под ее тлетворное влияние попадает сосед по коммуналке — неопытный парубок Саша (Бодров-мл.). Растленный, он люто ненавидит свою Родину и жаждет сбежать за кордон. Но граница на замке. Тогда мерзкий подросток решает всерьез заняться плаванием — с тем, чтобы в прямом смысле слова, смыться из "этой страны". Пускай идиотским кролем, это ему удается.

Несчастная же куртизанка попадает в лагерь. Однако навязчиво маячит впереди и ее неизбежное "освобождение". Так оно и случается, она и сын тоже сбегают. Хэппи-энд лишь слегка портит нервный плач всеми брошенного доктора. Прощальный текст успокаивает: "В 1987-м Советский режим смягчится..." Остается только порадоваться за подростка Сережу Головина, сына русского репатрианта и сумасбродной француженки. Больше всех от повторной эмиграции выиграл именно он. Иначе ходил бы спустя полвека пенсионер Сергей Алексеевич на анпиловские митинги и получал за то пенсию "на хлебушек". Участь совсем незавидная. Лучше уж пусть так...