Флетчер Прэтт: Битвы, изменившие историю

Победа викингов над Англией была неизбежна не по причине их технического превосходства, а в результате более рациональной социальной организации. Гастингс ничего не решил, кроме имени норманнской династии, которая заняла английский трон, а основная система изменилась весьма незначительно. Напротив, распадавшуюся Византийскую империю могла бы спасти от турок только убедительная победа, которая не произошла; и битва при Манцикерте, как обычно считается, нанесла империи сокрушительный удар и поддержала существовавшую тенденцию.

Перечисленные здесь битвы можно рассматривать как результативные в антидетерминистском смысле. Не все из них отменили существовавшие тенденции, хотя для отобранных сражений это типичная характеристика. Вполне понятно, что силу древнеперсидской империи, стремившейся поглотить греческую цивилизацию, могли нейтрализовать только военные действия; так и случилось: после победы Александра Македонского при Арбелах поглощение пошло в другом направлении.

Тогда встал вопрос о том, в какой степени греческая система способна поглотить другие. Часто считается, что самому суровому испытанию римская система подверглась в великом противостоянии с Карфагеном, но я полагаю, что после пристального рассмотрения нельзя прийти к такому выводу. Карфаген был сильным противником, на службе у него находились величайшие гении военной истории, но фундаментальное военно-экономическое устройство Карфагена имело изъяны. Поражения Карфагена во время его войн с Римом всегда были катастрофическими; а поражения римлян заставляли их еще больше собираться с силами: они имели гораздо более мощное и способное к быстрому восстановлению государственное устройство. Опасность этому устройству грозила лишь однажды, при Беневенте, когда оно столкнулось с системой, оставшейся грекам в наследство от Александра и обладавшей элементами прочности, которой никогда не было у карфагенской организации.

После этого дальнейшее развитие Римской империи стало неизбежно; исход любых сражений, к каким бы последствиям они ни вели, был в большой степени предрешен. Фундаментальная структура западной цивилизации, на поле битвы или вне его, была определена для многих поколений. А неудача римлян, пытавшихся завоевать Германию, была неизбежна; римлянам так и не удалось разработать действенную тактику лесной войны. Восстание Ника, первый настоящий кризис, после которого могли начаться базисные изменения, произошло слишком поздно (в 553 году н. э.) и уже в Константинополе, в центре того, что осталось от Рима.

После этого утекло немало воды вместе с громадной волной варварских нашествий. Та эпоха была богата переменами и выдающимися личностями, но она не перестроила основы культурной модели. Можно указать на развитие отдельных тенденций, но не на резкую смену направлений, происшедшую за Арбелами. Когда смена все-таки произошла после битвы при Кадисии, она прошла по касательной к прежнему течению, а не в противоположном направлении; нужно уяснить значение Кадисии, чтобы понять, почему едва возникшая сила ислама превратилась в угрозу развивающейся европейской системе. Западная Европа положила конец этой угрозе в Испании, и причины этого объясняются в книге; это было кардинальное изменение характера угрозы в регионе, причем имел значение сам способ изменения.

Куда более серьезным для Запада оказалось продвижение ислама по Дунаю, когда туркам удалось разработать не только военную систему, превосходившую достижения их мусульманских предшественников, но и военно-политическое устройство, обладавшее способностью к неограниченной экспансии. Вена радикально повернула развитие событий; когда прилив схлынул по Дунаю, вместе с ним ушла последняя возможность того, что иноземцы смогут навязать европейцам чуждую организацию, и с тех пор результаты сражений оказывались в пределах вариаций западноевропейской культуры.

Чем дальше мы отходим от наивысших точек, тем лучше их видно. После Вены легче проследить тенденцию, и части все лучше соединяются в единое целое. Возможно, главу об освобождении Орлеана следовало поместить не туда, где она находится исходя из хронологии, а в более поздний раздел. Но для этого пришлось бы выхватить из контекста один из ключевых фактов, связанных с Веной: турки представляли более серьезную опасность для Карла V, чем протестантская Реформация.

Я не приношу извинения за употребление термина «битва» в довольно широком смысле. Не всегда военные решения зависели от исхода одного сражения. Виксбергская кампания лучше всего демонстрирует это положение; она определенно сыграла решающую роль, но ни об одном из пяти ее сражений нельзя сказать, что оно пошло дальше, чем подтверждение характера всей кампании. Непреодолимая сила была в командных решениях и натиске подвижных колонн Гранта, которые располагались таким образом, что при любом столкновении силы северян оказывались на поле битвы в таком количестве, которое предопределяло победу.