Томас Читтам - Крах США. Вторая гражданская война. 2020 год

Почти все те, кто предвидел нашу первую гражданскую войну, представляли ее себе почти бескровной летней прогулкой. Президент Линкольн призвал 90-дневных добровольцев, и растерянные господа из Вашингтона упаковали корзинки для пикника, после чего направились на первое сражение на реке Бул-Ран. (Хорошо-хорошо, для вас, непримиримые мятежники, это было сражение при Манассасе.)

Ничто не указывает на то, что наша вторая гражданская война будет развиваться по-другому. Даже те, кто в конечном счете согласится с неизбежностью гражданской войны II, будут представлять ее себе как летние беспорядки, подавляемые национальной гвардией, и ее глубинные причины будут надолго искоренены с помощью нескольких программ борьбы с бедностью и матчей полночного баскетбола. Нет, барабаны племенной войны для этого гремят слишком громко. Она продлится годы, погубит миллионы и разделит Америку на голодающие племенные анклавы.

Когда же действительно разразится гражданская война II? Нет научной формулы или математического уравнения, с помощью которых мы можем узнать дату ее начала. Вместо этого мы должны обратить внимание на демографические силы, влекущие нас ко второй гражданской войне и нашему превращению из стабильной моноэтничной страны в неустойчивую многонациональную империю. Не все в истории можно объяснить с помощью этого уникального двигателя демографических преобразований. Могут действовать и другие факторы, устанавливающие границы и решающие судьбы империй и стран. Однако понятие национальности было доминирующим историческим фактором, по крайней мере, со времен промышленной революции. Чем более однородно государство, тем меньше шансов у второй по численности национальной группы отделиться и образовать новое государство или объединиться со своими соплеменниками в соседних странах. Чем более мононациональна страна, тем меньше вероятность, что соседняя страна попытается отхватить у нее кусок, где живут соплеменники, как, например, Германия захватила у Чехословакии Судеты-Судетенланд. Чем более этнически однородно государство, тем вероятнее, что его граждане смогут объединиться для борьбы с иностранными захватчиками, и таким образом, вновь возрастет вероятность сохранения территориальной целостности.

Безусловно, межэтническая напряженность и даже геноцид могут встречаться и действительно встречаются и в относительно однородных государствах как, например, геноцид евреев и других национальностей в Германии. Однако в центре нашего внимания находится внутренняя стабильность и территориальная целостность стран. Чаще всего происходит так, что вторая по численности национальность, доминирующая в одном регионе, откалывается и образует новое государство. Национализм (трайбализм, если хотите) является неумолимой исторической силой, которая определяет нынешнюю карту Европы. Походы имперских армий также изменили карту Европы, но империи как большие корабли — если они тонут, то уже безвозвратно.

Напротив, национальные государства исторически надежны — их топят, но они выныривают снова и снова.

Этот взгляд на историю не требует сложной интеллектуальной защиты. Посмотрим на карту мира. Карта отображает мир, как его представляют себе ее создатели. Вся планета (кроме необитаемых океанов и полярных шапок) буквально поделена и окрашена в цвет той или иной страны. Именно национальность (как государство) — это то, что мы считаем самым важным, когда воспринимаем наш мир, а не бассейны рек, обширные климатические зоны, или высоту возвышающихся гор. И речь идет не столько о земле, которую мы отображаем, а о самих синапсах в наших собственных мозгах.

Европа — это вечно беспокойный регион, откуда мы получили наши понятия о культуре, политике и религии, и поэтому она представляет для нас особый интерес. Ее рисунок на карте может быть высвечен неоновыми огнями. Страны Европы — это, несомненно, племенные образования. Более мелкие племена объединились в суперплемена, и появились на свет нации или страны. Господствующее племя во всех странах, как правило, говорит на языке, уникальном только для них, и его члены признают друг друга соплеменниками. (Эта глава была написана летом 1995 года и отражает тогдашнее состояние Европы. — Прим перев.).