Александр Шубин - СССР в апогее - как мы жили

При прочих равных условиях сокращение притока рабочей силы может и стимулировать эффективность производства, внедрение новой техники. Но для этого не только у высших руководителей СССР, но и в толще бюрократии должен быть стимул интенсифицировать производство. Но старые стимулы исчерпались по той же причине, по которой возник дефицит рабочей силы. Индустриальное общество приблизилось к пределам своего развития по прежнему пути.

В 1930–1960–е годы система продвигала наверх, стимулировала тех руководителей, которые стремились расширять свое дело, — таков был модернизационный советский проект, отождествлявшийся со строительством коммунизма. Та же система по другим ведомственным каналам выдвигала тех, кто стремился заботиться о благоустройстве территории, о нуждах трудящихся, даже о стандартах качества — если их можно легко замерить количественно. Но такая система может нормально работать, если в ней сохраняется целеполагание. Но когда эта задача перехода к индустриальному обществу была решена, понадобились новые критерии вертикальной мобильности, новые цели и ориентиры. Их с успехом могла предоставить социалистическая мысль, для которой индустриальная модернизация была лишь предварительным условием для решения собственно социалистических и коммунистических задач. Но за несколько десятилетий, пока вместо социализма строили индустриализм, теоретические модели времен Маркса пылились на полках библиотек и толковались узким кругом посвященных. Официальная идеология была далека от коммунистической тематики преодоления разделения труда, бюрократического господства и самой государственности. У правящего слоя не было понимания новых целей, стоящих перед обществом, его теоретики не знали общества, в котором жили, а после всех потрясений юности ждали покоя. Проектность советского общества была погашена, Брежнев дал бюрократии покой, постепенно остановив тем самым механизм карьерного стимулирования социально–экономического развития. Социально–экономический кризис был спровоцирован как раз той самой политикой стабилизации, которую Брежнев считал своим достижением.

Постепенный рост благосостояния должен был снять возможные напряжения между элитой и остальным населением. Среднемесячная зарплата в 1980–1985 годы выросла с 168,9 до 190,1 рубля в месяц, а зарплата рабочих — со 182,5 до 208,5 рубля [17] Народное хозяйство СССР в . С. 36. . Доход от подсобного хозяйства составил в 1980 году 7% общего дохода населения, в том числе у колхозников — 27,5% [18] Там же. С. 112. , а в реальности, возможно, и больше. С добавлением различных выплат и льгот среднемесячная зарплата в народном хозяйстве возросла с 233 до 269 рублей [19] Там же. С. 46. . Разумеется, существовало и социальное расслоение. В 1980 году в СССР 25,8% населения получали доход ниже 75 рублей, а 18,3% - выше 150 рублей (в РСФСР уровень жизни был выше среднесоюзных показателей на 4,9–5,2%) [20] Там же. С. 115. .

При этом цены не стояли на месте, хотя по нынешним меркам их рост был еле заметным. Так, в 1968–1973 годы цена килограмма мяса и птицы выросла в среднем с 1,622 до 1,673 рубля, то есть на 5,1 копейки. По копейке в год. Колбасные изделия — с 2,134 до 2,255 рубля — то есть на 12,1 копейки. Рыба — на 4,6 копейки, сыр — на хлопчатобумажной ткани подорожал на 2 копейки. Быстрее дорожали шерстяные ткани (на 1,69 рубля за метр), кожаная обувь (на 1,12 рубля за пару). Но и это — за пять лет. Телевизоры и телерадиолы выросли в цене с 286,72 рубля до 316,48 рубля, то есть на 29,76 рубля, холодильники с 208,26 до 235,27, то есть на 27,01 рубля [21] Л.И. Брежнев. 1964–1982. Вестник Архива президента. Специальное издание. М., . 177. . Можно вспомнить, что эти товары были дефицитными. Но ведь у большинства советских людей к началу 1980–х были и телевизор, и холодильник.

Этот рост цен был отражением собственных возможностей советской экономики, такую стабильность нельзя объяснить ростом цен на нефть. Система сохраняла собственный запас прочности, а вот нефтяной допинг сопровождался некоторым ускорением инфляции. В 1980–1985 годы цены на мясо выросли на 5%, на колбасные изделия — на 13%, на рыбу — на 2%, на сыр и брынзу — более чем на 3%, на фрукты и бахчевые культуры — более чем на 21%. В то же время цены на животное масло, яйца, сахар, крупу не изменились [22] ЦХСД. Ф. 5. Оп. 76. Д. . 31. . Инфляционным фактором стала реформа планирования 1979 года, которая стимулировала вымывание дешевого ассортимента [23] Подробнее см.: Шубин А.В. От «застоя» к реформам. СССР в 1977–1985 гг. М., 2001. С. 120–121. .