Фредерик Тобен - Борьба с ревизионизмом в странах Запада

Я счел важными поднять эти вопросы прав человека и во время моих поездок в Иран в декабре 1999 и 2000 гг. Там они воспринимаются довольно своеобразно, как орудие США против тех, кто не согласен с тем, что США навязывают свою волю другим странам.

Но эту проблему невозможно рассмотреть сейчас. Я поднимаю ее только для того, чтобы обозначить другой аспект конфликта: битву между национализмом и интернационализмом, который живет и здравствует.

В своей статье "Email From The Edge, The Battle of the books" в The Adelaide Review за февраль 2000 г. Питер Коулмен пишет:

"Когда Барри Хамфриз, наблюдая за посадкой самолетов в Нью Йорке, сочинил на днях остроту о том, что Австралия и Иран похожи тем, что вынуждают свою интеллигенцию эмигрировать, он думал о вязком гнете политической корректности в нашей культуре. Почти каждый журналист, редактор, ученый, консультант СМИ, гуру в области рекламы, искусствовед, преподаватель курса творчества, "говорящая голова", священник или мастер универсальных клише — подчиняются одинаковым догмам политической корректности — поликультурности, феминизму, гуманизму, республиканству и т. д. Отклонившийся от курса рискует быть отлученным, или, по крайней мере, стать объектом бойкота. Неудивительно, что некоторые люди эмигрируют.

Но даже Барри Хамфриз был бы удивлен интенсивностью недавних нападок на поэта Ле Мюрре за его "некорректность". Это происходило несколько месяцев, но атаки особенно усилились, когда биограф Питер Александер собрался опубликовать свой труд Les Murray. A Life in Progress, в котором сочувственно описывал сражения поэта с политическими и культурными корректорами. Это не только блестящее биографическое описание, но и история литературы нашего времени. Несколько литераторов (и не литераторов) шустро ринулись в бой, в результате чего издательство Oxford University Press отказалось переиздавать эту книгу. Затем Мюрре опубликовал поэму под названием "The Oxford Book of Alacrity", начинавшуюся словами "Моя жизнь написана и затем раздавлена", и заканчивавшуюся так: "Народ безмолвствует и наблюдает…"

Тотчас один рифмоплет направил письмо редактору по поводу "скулежа" и самооправдательных сантиментов" Мюрре.

Издательство Oxford University Press сообщило мне, что планирует выпустить исправленное издание в апреле. Тем временем, несмотря на многочисленные попытки отозвать первые экземпляры, многие критики, получившие их для ознакомления, не отдают их обратно, чтобы сохранить память о декадентской книжной битве.

Подобная цензура книги, не имеющей абсолютно никакого отношения к проблемам Холокоста, подтверждает то, о чем я уже заявлял: противодействие мучительному поиску истины и публикации диссидентских взглядов получило широкое распространение не только по конкретному "еврейскому вопросу". Люди, пытающиеся оправдать цензуру, не в состоянии понять одного важного факта: мы позволяем подобной цензуре существовать. Если мы позволяем ей существовать, то с течением времени мы получим общество, где люди будут считать это морально оправданным и будут готовы вновь "сжигать колдунов на кострах".

Философ языка Людвиг Витгенштейн пригласил философа, специалиста по теории познания Карла Поппера выступить на семинаре в Кэмбриджском университете. Поппер начал свою речь с важности осознания нами проблем морали.

Витгенштейн прервал его, схватил кочергу и начал размахивать ею с криком: "Какие проблемы морали? Мы должны заниматься исключительно анализом языка".

Поппер ответил: "А как насчет размахивания перед лицом гостя кочергой?" Витгенштейн отшвырнул кочергу и выскочил из аудитории.

Поппер продолжал создавать книги, одна из них, в частности, вновь в моде: Открытое общество и его враги (The Open Society And Its Enemies), где он подробно описывает сражения противников идеологического и концептуального плена. Другая книга Объективное знание (Objective Knowledge) подтверждает реальность нашего физического мира.

Я написал работу о фальсификации теории Поппера и ошибочности принципа американского философа Пирса (Peirce) — идеальные ментальные предпосылки для блокирования лжи о Холокосте.

Мне также приходилось встречаться с людьми, чья реакция была подобной реакции Витгенштейна. Когда я поднимал вопрос о существовании газовых камер, люди отходили от меня или даже начинали на меня кричать и угрожать. Мы должны принять этот моральный и интеллектуальный вызов. Ревизионизм — это метод исследования и не у всех достает зрелости, чтобы это понять. Мы не должны прекращать борьбу за распространение своих взглядов.