Владимир Губарев - Хроника одного путешествия или повесть о первом луноходе

И особенно волнует финиш. Возьмите зондирование Венеры, возвращение «Луны-16».

Представьте: Луна, Море Изобилия. Ночь. 100-градусный мороз и мертвая пустыня. Где-то там, вдалеке, вспыхнул огонек. Он дрогнул, потом проворно побежал по лунной поверхности. Затем опустилась длинная механическая «рука», включился бур. Он медленно погрузился в грунт. На какое-то мгновение «рука» замерла, затем поднялась… Перед нами на командном пункте находилась миниатюрная модель станции «Луна-16». Она копировала все, что происходило на Луне… «Рука» переносит грунт в контейнер, он герметизируется. И больше никакого движения. Но записи телеметрии показывают, что электронный мозг станции тщательно анализирует проделанную работу и сообщает, как прошла операция по забору грунта. А потом старт. Лунный космодром действовал безукоризненно! А мы с нетерпением ждали возвращаемый аппарат с бесценным грузом в Казахстане… Это был финиш полета «Луны-16»…

Для «Луны-17» финишем была посадка лунохода и первое касание колесами лунной поверхности. Волновались? Да, конечно. А как можно не волноваться? Ведь этот комплекс чрезвычайно сложный. А дорога к Луне ой какая непростая! И огромному обилию приборов и приборчиков, механизмов и механизмиков надлежало нормально сработать для того, чтобы в конечном счете выполнить всю программу посадки. Но луноход — машина ведь очень умная, внимательная, чуткая, понимающая. И она постоянно подтверждает все характеристики и эпитеты, которыми я ее наградил. Машина безукоризненно выполняет возложенную на нее задачу.

В луноходе очень много интересного. Вот хотя бы две цифры. Луноход по габаритам и по весу близок к автомобилю «Жигули», так что это не игрушка из «Детского мира». Между тем энергии для его работы требуется ничтожно мало — столько, сколько для самого обычного утюга. Луноход предназначен для работы при температуре от плюс 130 до минус 170 градусов. Попробуйте найти аппарат на Земле, который совершенно спокойно выдерживает такой перепад температур. Нет подобных приборов. А луноход работает — он этому обучен. Я сказал бы, что луноход удивительно «живучий» организм, и он это доказал своей работой на Луне.

— Следя за поведением лунохода, в первые дни создавалось впечатление, что он двигался очень осторожно…

— Потом, когда пройдет несколько лет, мы сами, может быть, будем улыбаться над той осторожностью, с какой первый луноход делал свои первые шаги по лунной дороге, — сказал конструктор. — Ведь сейчас мы смеемся над весьма популярными в прошлом страстями по поводу невесомости. Тогда некоторые совершенно серьезно говорили о том, что человек обязательно сойдет с ума, оказавшись на орбите: мол, психика его не выдержит эмоциональной нагрузки… Я уже не говорю о «страстях космоса» — загадочного и неизвестного эфира. Поэтому, когда многое становится известным, привычным, прошлые сомнения вызывают улыбку.

— Можно ли предположить, что в будущем луноходы отправятся в вокруглунные путешествия? — спросил я.

— Луна далеко не лучшее место для прогулок. Пока что мы учимся ездить, заведомо зная, что разговаривать о создании самоходных устройств, способных совершить вокруглунное путешествие, рано, потому что по дороге могут встретиться совершенно непроходимые препятствия.

Если говорить об обозримых перспективах развития луноходной техники, наверное, оно пойдет по пути повышения скорости передвижения и автономизации машин. Но и здесь есть свои препятствия, которые кажутся непреодолимыми. Скажем, скорость. На Луне сила тяжести в шесть раз меньше, чем на Земле, а масса остается той же. И закон движения приобретает своеобразный характер. Как показывают теоретические расчеты, при скорости 20 километров в час любая машина на Луне становится очень неустойчивой.

Теперь о «живучести» луноходных схем. Это зависит от конструкторов. В принципе можно сделать луноход, который будет «бегать» по Луне годы — возможности автоматов безграничны.

— Несколько слов о значении полетов «Луны-16» и «Луны-17» для космонавтики. Вы убеждены, что они открыли новый этап в исследовании Луны?

— И не только я. Большинство ученых и в нашей стране, и за рубежом… Я скажу только одно: в моей жизни это было третье знаменательное событие, которое осталось крепкой зарубкой в сердце. Нам трудно оценивать историчность событий — это не наше дело, пусть и историки поработают. Поэтому мы судим о сделанном по эмоциональному воздействию. Мне повезло: я могу считать себя счастливым человеком, потому что в своей жизни мне пришлось пережить три события, которые я никогда не смогу забыть. Первое — запуск спутника Земли в 1957 году, нашего «пээсика» — простейшего спутника, мы так тогда его называли. Второе — это «Восток», подготовка и пуск Юрия Гагарина. И третье событие — полеты и их завершение «Луной-16» и «Луной-17». Мне трудно разделять старты станций, слишком короткий промежуток времени отделяет их.