Ян Новак-Езёраньский - Восточные размышления. Сборник статей и интервью 1991-2003

С этой точки зрения активная политика в отношении Беларуси и Украины должна составлять для Польши стратегический приоритет. Я умышленно, указывая на обе страны, на первое место ставлю Беларусь, а не Украину.

Во-первых, потому, что то, что еще осталось от независимости Беларуси, находится в большей опасности. Среди государств, которые выделились после распада СССР, Беларусь, наверное, самое слабое звено, единственное государство, возглавляемое бывшими советскими партийными бюрократами в старом деспотическом стиле. Заново установленный Москвой контроль над Беларусью решил бы и судьбу Украины.

До сих пор недостаток интереса к Беларуси существует не только в Польше, но и в Европе и Соединенных Штатах. Для поляков Беларусь веками была частью Литвы или просто Литвой. Тадеуш Костюшко и Адам Мицкевич считаются и сами себя считали польскими литовцами, несмотря на то что первый родился в Меречевщине, а второй в Новогрудке, то есть оба на западных рубежах Беларуси. Костюшко происходил из семьи когда-то православной, то есть белорусской. Не только для поляков и русских, но в глазах самих белорусов их страна была местом их рождения и проживания и составляющей частью территории некоего большого государства. Сначала ею была Речь Посполитая обоих народов, а затем Россия.

Сегодня, помимо экономической нищеты, самым большим внутренним источником опасности Беларуси является отсутствие чувства этнической идентичности значительной части общества. Советизация и русификация умов достигли в течение 75 лет существования СССР тревожащих успехов. Большинство белорусов свой язык понимает, но им не пользуется. Русский преобладает в частных домах, в учреждениях, в школах и в университетах, в публичной и культурной жизни. И это несмотря на закон белорусского парламента, провозглашающий белорусский языком учреждений.

Процесс русификации добился следующего угрожающего прогресса с момента, когда деспотическое правление начал Александр Лукашенко, типичный представитель бывшей советской бюрократии. До недавнего времени в присоединении Беларуси к России амбициозный аппаратчик, прежде всего, видел шанс для себя. Он жаждал место и одну из главных ролей в правительстве России. Путин разбил эту надежду, что наверняка охладило стремления Лукашенко, но не уменьшило угрозы. Согласно высказыванию одного из белорусских оппозиционных деятелей, услышанного мною, из-за ухудшающихся бытовых условий, по меньшей мере, 40 процентов населения приняло бы новую инкорпорацию с Россией без сопротивления, а может быть, даже с какой-то надеждой на улучшение.

Этим тенденциям стараются противостоять патриотические белорусские элиты. Несмотря на раздел и политическую фрагментацию, они придерживаются общей позиции в борьбе за национальное возрождение.

Лукашенко управляет Беларусью авторитарным способом, не допускающим оппозицию к власти. Однако это еще не герметичный тоталитаризм. Остается поле для свободы — может быть, похожее на то, что существовало в Польше во времена Герека. Оппозиция существует и представляет уровень и потенциал, который нельзя игнорировать. Самой большой преградой для нее является недостаток доступа к массовым средствам вещания и, тем самым, отсутствие возможности влиять на собственное общество.

Какую позицию занять и какие действия могла бы предпринять Польша, чтобы посодействовать укреплению белорусской государственности?

Нам не хватит сил на агрессивную политику в отношении России и, прежде всего, нам не хватит средств, чтобы действовать по собственной инициативе. Мы можем быть эффективны лишь при сотрудничестве с Евросоюзом и Соединенными Штатами. Роль Польши должна состоять в том, чтобы пробудить заинтересованность белорусской проблемой у Европы и Соединенных Штатов. Партнерство с Америкой кажется мне более реальным, чем с тяжелым по натуре европейским коллективом.

Польша должна обратиться к Вашингтону с конкретной программой сотрудничества и совместной стратегии по примеру той, которая в недавнем прошлом принесла успехи в Польше и в Центральной и Восточной Европе. Это политика была рассчитана не на незамедлительный эффект, а на долгую дистанцию. Она состояла в открытии — с использованием всех доступных средств — направленных на Запад польских дверей и окон. Ее главными инструментами тогда были свободные высказывания носителей идей, передаваемые посредством радио и печатных изданий, выпускаемых за границей.