Будить мечту сердечной силой…
К веселью, роскоши знак первый подавая.
Жестоких опытов сбирая поздний плод…
В тени олив любви лобзанья…
Мгновенным пламенем покрыты…
Послал к анчару властным взглядом…
На холмах пушки присмирев…
И счастья баловень безродный…
Штыки смыкает; тяжкой тучей…
Подобный ветреной Венере…
Останься век со мной на горестной груди…
Затворщиц жирных и живых…
В те дни, как Пресненское поле
Еще забор не заграждал…
Как гром проклятие племен,
И длань народной Немезиды
В некоторых из последних примеров одна из анафор, в сущности, — затактная.
Почти наравне с анафорой в конце стиха Пушкин любил анафору в начале, и очень многие его стихи начинаются двумя словами на один и тот же звук:
Восхвалим вольности дары…
Гордись, гусар! но помни, вечно…
Вот верный брат её, герой Архипелага…
Стоит седой утес, вотще брега трепещут…
Сын севера, бродя в краю чужом…
Умеет услаждать свой путь над бездной волн…
От нас отторгнется ль Литва…
И молодежь минувших дней…
Сочетание этих двух приемов дает анафоры в начале и в конце стиха:
Дивились долгому любви моей мученью…
Хозяйка хмурится в подобие погоде…
И путь по нем широкий шел…
Мы жгли Москву, был плен Парижу…
Несколько реже ставит Пушкин анафору в середине стиха, но часто делает это особенно изящно, выбирая действительно самую середину звукоряда:
Еще ты дремлешь, друг прелестный…
Скажи, как падает письмо из-за решетки…
Где жены вечером выходят на балкон…
Подымем стаканы, содвинем их разом…
Так ложная мудрость мерцает и тлеет…
О волн и бурь любимое дитя…
Кружится вальса вихорь шумный…
3
Думается, что все эти явления объяснять случайностью — трудно. Но дело в том, что анафора, тем более чистая анафора, в той элементарной форме, в какой она является в приведенных примерах, есть простейший, примитивнейший прием евфонии. Если мы могли дать много примеров (и их число нетрудно довести до многих сотен) такой анафоры у Пушкина, то потому, что его стихи вообще изумительно богаты в евфоническом отношении.
Но подлинное мастерство Пушкина в звуковом строении стиха сказывается в других, более сложных приемах. Однако, чтобы показать их, необходимо дать несколько теоретических объяснений.
Существуют четыре основные формы аллитераций или повторов: анафора или скреп — повторение начальных звуков; эпифора или концовка — повторение конечных звуков; зевгма или стык — повторение конечного звука одного слова и начального звука следующего; рондо или кольцо — повторение начального звука одного слова и конечного звука другого. Повторы, т. е. слова с повторяющимися звуками, могут стоять рядом, это — смежные повторы; или быть разделены одним или несколькими словами, это — раздельные повторы; или еще занимать определенные места в звукоряде (в стихе). Наконец, повторы могут быть простые — повторение одного звука, и сложные — повторение ряда звуков, например, целого слога, притом повторение точное, неточное, обратное и т. п., однократные, двукратные, многократные и т. д. Повторы соединяются между собою в определенные системы, которых различается несколько форм: последовательная, перекрестная, обхватная, спиральная и др., с применением еще пролепса, силлепса, интеркаляции и т. п. Все эти явления поэтического языка изучаются особой наукой евфонией, преимущественно той ее частью, которая называется «учением об аллитерациях или повторах», но также и другими: «учением о звукописи» и «учением об инструментовке». Внимательному читателю этих кратких положений будет достаточно для понимания последующего.
Читать дальше