Сергей Бузиновский: РО (о загадочной судьбе Роберта Бартини)

«И вида был совершенно холостяцкого, неухоженного: потертое на плечах кожаное пальто, карманы оттопырены, полны надорванными пачками „Беломора“, простецкая шапка… На шее, однако, шелковая белая косынка, заколотая булавкой с прозрачным камушком… Глаза усталые, прищуренные. Возможно, больные: он избегал яркого света, шторы и днем держал задернутыми. Сядет в кресло в тени абажура, курит не переставая, и на игру смотрит…»

«…В солнечный летний полдень в его квартиру с зашторенными окнами еле пробивался шум с Кутузовского проспекта. В большой проходной комнате слабо и рассеянно светила люстра, укутанная марлей, горела настольная лампа с глубоким самодельным абажуром из плотной зеленой бумаги. Заметив мое недоумение при виде темноты, объяснил улыбаясь: у него, оказывается, не суживаются зрачки — осложнение после какой-то болезни…»

Такое впечатление, что перед нами не два текста, а один. Но первый отрывок — из той же журнальной статьи «Невидимый полет». Рассказчик, Артур Владимирович Вагуль, описывает человека по фамилии Дунаев, прибывшего на испытания. Именно Дунаеву докладывает пилот перед полетом и после посадки. Второй отрывок взят из документальной повести И. Э. Чутко «Красные самолеты» — о судьбе выдающегося советского авиаконструктора Р. Л. Бартини!

И это не единственное совпадение — в книге и статье очень много «параллельных» деталей. Но почему — «Дунаев»?.. Из военных мемуаров известно, что многие наши военачальники и конструкторы выезжали в войска и на полигоны не под своей фамилией. Наверное, был в этом правиле какой-то контрразведывательный смысл. Ну, а поскольку Бартини родился в городке на Дунае, то взять такую фамилию для него естественно.

Круг опять замкнулся. Но кто же тогда настоящий конструктор «невидимки»? Размышляя над этой историей, испытываешь странное чувство — всевозможность. Словно прошлое зависит только от твоего выбора. Выбери — и сразу получишь необходимые доказательства!

Козлов или Бартини?

Да простят нас тот и другой — речь не о конкретных людях. Они пока лишь персонифицируют возможные направления поиска. Не забудем — мы только условились поверить в реальность «невидимки»!

Козлов — это путь предельного упрощения. Бескрылый редукционизм. А идее с дымовой завесой — никак не менее трех тысяч лет: «…В город направил тем временем путь Одиссей, но Афина облаком темным накрыла, чтоб не был замечен он никаким из граждан феокийских…»

В истории человеческой мысли ясно выделяются два пути: материализм и идеализм. Первое — вариант с дымом. Платон — путь магии. Во второй книге своего «Государства» он описывает «аппарат», делающий человека невидимым: кольцо с блестящим камнем. Эффект достигается поворотом кольца камнем внутрь.

…Самолет исчезал. Необходимым условием этого, видимо, была зеркальная обшивка. Выбор объяснений невелик: техника или магия? Первое приведет нас к зеркальным шкафам цирковых иллюзионистов, второе — к волшебным зеркалам персидских магов, с помощью которых они проделывали многие поразительные вещи.

Неужели лорд Бэкон прав, и вся наша наука — лишь предпочтенные возможности?

Итак, Бартини…

Маленькая подробность: в статье о «невидимом самолете» Бартини проходит не только как «Дунаев», но и под своей собственной фамилией. Но это уже 1977 год, «Техника-молодежи», три года спустя после смерти конструктора. И упомянут он очень странно — в сноске. Автор как бы вскользь сообщает, что неоднократно встречался с Бартини, спрашивал его о «невидимке» и получил предельно возможный по тем временам ответ: «Я консультировал разработчиков по отдельным вопросам».

Что ж, пятимерная оптика — очень отдельный вопрос!

«…Тем, кто хорошо знаком с пятым измерением, ничего не стоит раздвинуть помещение до желательных пределов. Скажу вам более, уважаемая госпожа, до черт знает каких пределов!..»

Именно в блистательном романе Булгакова «Мастер и Маргарита» впервые введена в обиход искусства математическая абстракция польского физика Калуцы.

«Бывают странные сближенья…»

«В час небывало жаркого заката», на Патриарших прудах материализуется мессир Воланд — «иностранный консультант» по черной магии и другим «отдельным вопросам».

В 1930 году иностранец Бартини принимается на должность консультанта Центрального конструкторского бюро.

Не совпадение даже — легкая зеркальность сюжетов. Более забавная, нежели серьезная. Заметили же совсем недавно, что на одной из картин Яна ван Эйка — голландского художника XV века — присутствует изумительно точный портрет… Михаила Афанасьевича Булгакова! Любопытно, что портрет этот — отражение в зеркале персонажа, оставшегося «за кадром». А сам живописец знаменит тем, что «впервые смог убедительно передать на холсте иллюзию наполненного светом пространства…»