Вячеслав Рыбаков: АРХИПЕЛАГ АТЛАНТИДА

Что останавливает, например, меня?

Да то, что почти наверняка эти деньги пойдут не долгой и извилистой тропкой, в конце коей — полтора полупроводника в суперсовременном радаре, а путем куда более торным, простым и ясным. И в конце его — полтора кирпичика в стене очередного особняка очередной любовницы очередного олигарха… где-нибудь, скажем, на Коста-дель-Соль. Любовнице в потеху, испанской экономике на радость.

То же самое с пожертвованиями не добровольными, а принудительными. Вот взять повышение тарифов каких-нибудь — например, на телефон, да еще с грядущей поминутной оплатой. Найдите мне человека, который верил бы, что формируемый таким образом денежный поток пойдет на улучшение телефонной сети, на обновление и строительство новых АТС… Не найдете. Разве что в психдиспансере. Все с фаталистическим, совершенно уж мертвенным (и потому, вероятно, роковым для себя и страны) безразличием уверены, что это — только для повышения зарплат телефонным служащим. Только. Как не работало толком ни черта — так и не будет работать, хоть в полста раз плату повысь. Все проедят.

А стремительное увеличение количества финансовых структур-посредников… каждая ведь отщипывает, и все по закону, государство вполне правовое…

Или железные дороги взять…

А ведь, между прочим, если обычный человек не может на несколько дней сгонять на другой конец страны к другу погостить — ни по ценам не может, ни по удобству коммуникаций не может, — это и есть фактический распад страны. Каждый приколот к своему углу, ровно сушеное насекомое булавкой. Люди не общаются, книги не довозятся, пресса не поступает (Интернет — так он и с Африкой Интернет, при чем тут целостность страны); и всё, единой Родины для большинства населения нет. Едина она сейчас только для атлантов и их махинаций. Ну, отчасти еще для военных, быть может. В горячие точки свозят ребят со всех градов и весей — но, прости Господи, кто поручится, что они не защищают попутно с единством и конституционным порядком эти самые махинации?

Для остальных, по их ощущениям, по их повседневной жизни, распад уже состоялся.

Но это к слову.

В общем, кто на чем сидит — тот на том и пытается хоть на краешек Атлантиды вскарабкаться. Хоть на коралловую отмель близ бережочка.

И людей опять-таки легко понять. Ну нельзя, невозможно прожить, получая так и столько, как и сколько встарь. Нельзя! Разве что в землянке, или в полузатопленном вонючем подвале у чуть тепленьких труб; осточертевший комфорт лесоповала, особенно нестерпимый нынче, когда витрины так и блещут, «паджеро» так и снуют… Несчастных, в массе своей совсем не плохих людей просто-таки вынуждают, обрекают на грабеж. Даже по телевизору убедительнейшим образом заверяют по двадцать раз на дню: «ведь я этого достойна». Конечно, достойна, кто спорит. Все этого достойны.

Вот и повышаются все тарифы.

Худо лишь то, что реально производящих НОВОЕ людей (от хлеборобов до микробиологов), процесс увеличения благосостояния, за редчайшими исключениями, почему-то никак не захватывает. В Атлантиду можно проникнуть, занимаясь лишь перераспределением уже произведенного (зачастую еще при большевиках), либо требованием очередной оплаты уже давно оплаченного (тоже зачастую еще при них). Это, наверное, основной и фатальный ее недостаток. В Атлантиде гремят лишь ложки (ну, и пылкие законодательные, патриотичные либо правозащитные речи; да еще, пожалуй, заказные выстрелы — но пальба и взрывы это единственное, чем атланты делятся с аборигенами более чем охотно).

Тем же, кто с сошкой, настоятельно рекомендовано демократизованный ГУЛАГ не покидать.

Не скажу, что я стопроцентно уверен именно в таком вот смысле всех тарифов и всех банков Содействия. Но вероятность вышесказанного велика. Подозрение — еще больше. А подозрение действует на мотивации не слабее, чем уверенность. Подчас даже сильнее.

Но ведь я не выродок. Значит, так думаю не один я. Многие.

Именно поэтому народ не способен ни на какое усилие. А без усилий теперь явно не устоять. Но кто в состоянии в очередной раз совершать их — это после столетней-то страшной череды обманов, оскверненных надежд, опрокинутых ожиданий, пошедших прахом неимоверных напряжений и жертв? Отрывать от себя последнее не ради того‚ чтобы нам крепче и надежнее стоялось‚ а ради того‚ чтобы им мягче и безмятежнее лежалось?

Да ни за что! Задавитесь, сволочи!! Что урвал — то мое, а остальное — хоть огнем гори…