Михаил Лифшиц - Дневник Мариэтты Шагинян

Мариэтта Шагинян выбирает для вмешательства литературы в область практической жизни такие вопросы, в которых она едва ли может быть судьёй. Читатель готов принять за аксиому, что она трижды права и руководство "Главнефтегаза" действительно задерживало решение важной хозяйственной проблемы. И всё же метод решения таких проблем, вытекающий из уроков "Дневника писателя", имеет свою уязвимую сторону. Всем своим отношением к делу Мариэтта Шагинян подсказывает мысль, что из камня может потечь вода, а пяти хлебов достаточно, чтобы накормить пять тысяч человек,- нужно только сильно захотеть. Если бы работники народного хозяйства стали следовать этой подсказке, то их руководство свелось бы к известным приёмам: "кровь с носу", "душа с тебя вон", "мордой об стол" и т. д. Энергия - великая вещь, но нельзя забывать слова В. И. Ленина, сказанные им в его последней статье "Лучше меньше, Да лучше". Это слова о культуре, необходимой для строительства настоящего социалистического аппарата. "Тут ничего нельзя поделать нахрапом или натиском, бойкостью или энергией, или каким бы то ни было лучшим человеческим качеством вообще". Без знания дела - далеко не уйдёшь. "И тут нельзя забывать, что эти знания мы слишком еще склонны возмещать (или мнить, что их можно возместить) усердием, скоропалительностью и т. д. "[1]

Мариэтте Шагинян не нужно доказывать важность культуры. Но культура в данном случае состоит не в цитатах из Гёте и Паскаля, а в изгнании прежде всего чрезмерной скоропалительности, якобы заменяющей знание дела. "Нахрап" - средство очень грубое, а Мариэтта Шагинян - человек образованный до утонченности. Она даже Паскаля цитирует "по старинному изданию" (как указывает сама писательница, чтобы этот факт не прошёл незамеченным). Тем не менее, крайности сходятся.

Не трудно догадаться, что чрезмерная скоропалительность Мариэтты Шагинян является отражением некоторых реальных черт и привычных недостатков, встречающихся в самой жизни. Тем и любопытен "Дневник писателя", что он своей "скакнёй и прыготнёй" представляет известное общественное явление, которое можно назвать обломовщиной наизнанку. Когда автор вмешивается в практическую жизнь, он становится невольным рупором школы субъективного порыва, нахрапа, капризного деспотизма и прочей чудасии, достойной Петра Ильича.

На Западе буржуазная литература пишет о том, что мир снова погружается в хаос первобытного мышления, иррациональных побуждений и массовых психозов Мы думаем иначе. Рабочий класс, стоящий у нас во главе общества, твёрдо держит в руках знамя науки. А к науке у нас особое требование, - чтобы она не была только Мёртвой буквой или модной фразой, но входила бы в быт, в привычки людей, изгоняя случайность принимаемых решении, скоропалительность, не заменяющую знание дела, бюрократическую косность и прожектёрство. Никто не скажет, что это может уменьшить область вмешательства литературы в практическую жизнь. Но само это вмешательство не должно быть похоже на чудо, на колокольный звон, на розово-голубой можжевельнику.

Сочувствуя Мариэтте Шагинян в её борьбе за влияние литературы, мы боимся, что писательница слишком легко подходит к этой задаче. Факты реальной жизни имеют свою определённость, свою, можно сказать, независимость от щучьего веленья. Эта важная грань между реальностью и фантазией неясно ощущается в "Дневнике писателя". Здесь компрессоры, сжимающие газ при помощи охлаждения, превращаются в сказочных Сулейманов. Здесь авторы, не знающие техники и экономики, решают важные хозяйственные вопросы. Здесь всё может возникнуть из ничего, нужно только сильно захотеть.

На этот счёт у писательницы имеется своя теория. Она читала, что материалистическое учение Павлова придаёт большое значение работе коры головного мозга, и немедленно делает выводы. "Я тотчас перескакиваю мыслью в практику, в командование своим организмом. Величайшая, воспламеняющая, помогающая, воспитывающая, преобразующая роль воображения! Можно захотеть и выздороветь. Можно тонизировать радостью, убивать травмой. Даже рак, как уверяют невропатологи, ускоряет своё развитие от беспрерывных огорчений и неприятностей. Вообще, не создастся ли в будущем серьёзная наука "автолечение"? Автоблокировка организма. Автоснятие боли. Автополный обмен".

Теперь мы понимаем, почему Мариэтта Шагинян не придаёт большого значения техническим условиям. Можно захотеть - и сделать. Если вы не выздоровеете от рака после "автоблокировки", она, пожалуй, назовёт вас консерватором, преклоняющимся перед объективными причинами.