Дмитрий Быков - Статьи из газеты «Труд»

Только этим и может утешаться современный россиянин, у которого одна политическая радость — наблюдать за низвержением местных князьков и замену их на других, точно таких же.

№ 109, 23 июня 2011 г.

Отказ зарегистрировать Партию народной свободы, не так прост и глуп, как может показаться

Эйнштейн на вопрос сына, чем он так прославился, ответил таинственно: «Когда жук ползет по шару, он не замечает, что его путь извилист. А я заметил». Суть политологии состоит в том, чтобы проследить путь жука и рассмотреть его не как его собственную волю, а как результат нескольких сложных обстоятельств. Власть, например, думает, что приняла решение о «Парнасе» самостоятельно. Между тем перед нами одно из проявлений уникального и бессознательного инстинкта системы — ее политического самосохранения. Только благодаря этому темному инстинкту она и сохранилась почти неизменной со времен Иоанна Грозного, и никакие войны, революции и либеральные реформы ее не обрушили.

Разумеется, партия, которой руководят Касьянов, Немцов и Рыжков, по определению не может рассчитывать на популярность в широких народных массах — не потому, что идеи этой партии далеки от народа (народ сейчас мыслит даже радикальнее), и не потому, что у нас не любят крупных чиновников, хотя бы и бывших, а потому, что народ привык к такому представлению о себе. Для поддержания собственного гомеостазиса ему важно по-прежнему играть предписанную роль — думать одно, а голосовать по-другому. В душе он глубоко за Немцова с Рыжковым, на деле не даст им и одного процента, и это двоемыслие тоже входит в механизм самосохранения системы: если народ начнет поступать в соответствии с убеждениями, закончится механическое существование и начнется история. Этого мы допустить не можем. Кто не живет, тот не умирает. Итак, в нынешнем своем виде у «Парнаса» нет ни малейшего шанса попасть в парламент. Но чтобы система спаслась, не лопнула, выпустила еще одну струйку пара, попасть туда он обязан. Хотя бы номинально. Хотя бы в результате блока с кем-нибудь. Потому что если вовсе перекрыть несистемной оппозиции допуск на телеэкран, на радио и в парламент, можно получить сначала безвоздушное пространство, а потом взрыв.

Хотят этого власти? Разумеется, нет. И потому им надо любой ценой раскрутить «Парнас», эти семь пар нечистых, которых не показывают по телевизору, эту оппозицию, которая вечно между собой ссорится, этих талантливых, но не способных к единомыслию маргиналов. Единственный способ создать «Парнасу» действительно шумную славу — это не зарегистрировать их, спровоцировать митинг на Пушкинской, а после устами самого президента — самый дорогостоящий пиар в России! — заявить, что «Парнас» вполне может быть в парламенте, пусть только зарегистрируется без нарушений. Всего этого совершенно достаточно, чтобы мало кому известная и тем более мало кем любимая партия стала самой громкой, а потом и гарантированно успешной: кого запретили, того мы ценим вдвойне.

Сложно? Ничего не поделаешь: инстинкт самосохранения. С пятого по семнадцатый год он им слишком часто изменял, но нынешние хорошо учли все тогдашние уроки. Они уже поняли: главное искусство — запрещать, когда что-то еще можно спасти, и разрешать, когда все уже бесполезно.

№ 114, 30 июня 2011 г.

Тасовка кадров вступила в критическую фазу

В Антарктиде, как известно, снег почти не выпадает — ветра таскают по континенту одни и те же снежинки. Наша элита тоже почти не пополняется, это вообще характерно для застоев, когда вертикальная мобильность сведена к нулю.

В публичной политике — одни и те же Зюганов, Жириновский и сами знаете кто, в губернаторской обойме, судя по Зеленину, чужаки не задерживаются, и если стране срочно понадобился спикер верхней палаты парламента, нарыть его тоже особо негде. Приходится выбирать из имеющегося. Кто у нас там не особенно популярен, а выставить жалко? И Валентина Матвиенко из нелюбимых Петербургом губернаторов после недолгих уговоров становится главным кандидатом в третьи лица государства.

Почему она колебалась, мне как раз понятно: Валентина Ивановна — человек, может, и не сверхмудрый, но адекватный. Понимает, что слово «спикер» происходит от английского «speak», а с устной речью, с ораторским даром, с афористичными формулировками у нее дело обстоит еще хуже, чем у предшественника Сергея Миронова.

В качестве хозяйственника она еще может восприниматься — и даже недолго преуспевать, если не случится снежной зимы, — но в качестве руководителя Совета Федерации не смотрится никак, поскольку эта должность требует какого-никакого стратегического мышления, теоретических представлений о будущем страны. Правда, все это совершенно не важно, потому что ни нижняя, ни верхняя палата парламента давно уже ничего не решают. В назначении Матвиенко есть только один, чисто символический смысл: нам дают понять, что они там наверху так и будут тасоваться, и никакое обновление им даром не нужно. Единственно адекватным ответом населения на это тасование будет столь же беззастенчивое игнорирование — и в самом деле, кого волнует третий пост в государстве, где и первые два никак не связаны с личными заслугами кандидатов?