Дмитрий Быков - Статьи из газеты «Труд»

№ 81, 12 мая 2011 года

Что сегодня способно спровоцировать действительно масштабное и всенародное возмущение кроме, разумеется, удушливой жары?

С приходом зеленого времени года активизировалась борьба за Химкинский лес. Многих интересует, что будет. Как любил повторять один священник, «а то и будет, что нас не будет». Никакого Химкинского леса — равно как и никакой медведевской оттепели. Они прочно связаны теперь в народном сознании. Надежды оптимистов связывались именно с тем, что президент России обратил внимание на общественный протест (организатором и вдохновителем которого выступила химкинская жительница Евгения Чирикова) и пообещал созвать комиссию. Шевчук спел на Пушкинской, Евгения Чирикова получила серебряный слиток от «Серебряного дождя», комиссия собралась и решила, что все будет по-прежнему.

Вот у нас, например, тоже сейчас идет борьба. Я живу неподалеку от Московского университета и китайского посольства. По решению товарища Сталина у нас тут был разбит прекрасный лесопарк. Сейчас этот лесопарк хотят застроить ресторанами, спортплощадками и автостоянками — вероятно, в рамках десталинизации. Идет активная борьба, собираются митинги, инициативная группа три раза на дню обзванивает всех. Жена и дети постоянно бегают митинговать. По-моему, зря. Это вам не Лужков, за которым стояло только «Интеко». Это Собянин, за которым стоят все, и прежде всего Кремль. Что они захотят, то и сделают. Если им из соображений предвыборности понадобится взорвать лесопарк или застроить его супермоллами, застроят. Если из тех же соображений понадобится прислушаться к народному гласу, прислушаются. И никакое общественное мнение не заставит их поступить иначе, потому что уже Химкинский лес отчетливо показал: экология — не та чека, за которую имеет смысл дергать. У нас тут традиционно не очень уважают природу, поскольку советская власть основательно внедрила в мозги свой любимый тезис: мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача.

Остается вопрос: за какую чеку дергать? Что сегодня способно спровоцировать действительно масштабное и всенародное возмущение кроме, разумеется, удушливой жары? (Напоминаю, что и в прошлом году Химкинский лес так всех взорвал, потому что кругом горело, а тушили плохо.) Или все, как в классическом анекдоте: «Завтра всех будут вешать!» — «А веревочку свою приносить или вы дадите?».

Подозреваю, что в стране вроде нашей все надо делать вовремя: варенье варить летом, а чай пить зимой. В критической точке иногда довольно и хлебной очереди, как в семнадцатом, а на ровном сонном месте хоть вклады заморозь, ничего не будет. Народ бесправен и в массе нищ, терять ему нечего, отнять что-нибудь очень трудно. Так что ни Химкинский лес, ни даже экономика сегодня не спровоцируют массового негодования. У россиян, кажется, осталось только две вещи, волнующие их по-настоящему: дети и отпуск за границей. И если власть сегодня действительно заинтересована в пробуждении населения (в чем я глубоко сомневаюсь), она должна повести наступление на эти две святыни: устроить массовый призыв в армию для обоего пола, упразднить всеобщее среднее образование или разрешить загранпаспорт только членам «Единой России». Тогда, пожалуй, ее опрокинут в два дня.

Но она ведь тоже не дура и этого не сделает. А при наличии даже полуоткрытых границ и нынешнего полуобразования можно вырубить хоть тайгу. Кому она нужна, тайга-то?

№ 86, 19 мая 2011 года

Политического будущего у Сергея Миронова нет.

Относительно политического — да и личного — будущего Сергея Миронова строят сегодня самые разные предположения. Рискну предположить, что политического будущего у него нет, а личное связано с мемуаристикой, с редкими консультациями по второстепенным вопросам и, возможно, с шоу-бизнесом: я не удивился бы, увидев его в каких-нибудь «Звездах на льду». Миронов не встроился в русскую политику и блистательно проиграл все возможности, которые у него были. Конечно, это хуже говорит о русской политике, нежели о нем. Здесь можно быть либо сверхчеловеком вроде Сахарова, либо недочеловеком вроде подавляющего большинства. А человеком — никак.

Был ли у Миронова шанс что-то сделать? Был. «Справедливая Россия» замысливалась как карманная партия Кремля, но даже в этом качестве вызывала там нешуточную злобу. Одна из примет современного квазиполитического маразма — фантастическая способность кремлевских политтехнологов сначала искусственно вырастить поддельного конкурента, а потом с искренней яростью на него наброситься. Происходит это не потому, что в Кремле не видят реального врага (стремительно расползающегося нацизма, например), а потому, что не решаются с ним бороться, да еще в глубине души надеются приручить, использовав в своих целях. Миронов же с его левой во всех отношениях партией — классический фейк, но ведь сегодня в политическом поле нет ничего другого. Если значительная часть населения — включая даже оппозицию — всерьез надеется дождаться бунта от Дмитрия Медведева, согласимся, что иллюзии насчет Миронова были все-таки более основательны. Он мог возглавить выдуманную партию — и аккуратно превратить ее в настоящую. Привлечь интеллектуалов, сдержанно, но по делу критиковать Кремль, вовремя высказываться по ключевым вопросам, не делать явных глупостей вроде защиты пресловутой выхухоли, думать об имидже, перехватывать инициативу: Тогда «Справедливая Россия» превратилась бы в реальную силу и убрать Миронова было бы не так просто.