Владислав Швед - Литовский лабиринт

Л. Прапуленис, ставший вместо К. Шкирпы главой LAF, несмотря на верноподданнические заявления фюреру, оказался в концентрационном лагере Дахау. В конечном итоге такая судьба ожидала всю национальную элиту Литвы, которая надеялась на какую-то самостоятельность Литвы под протекторатом германского Рейха.

Это сообщение активизировало подпольные группы LAF, которые сразу же приступили к арестам и ликвидации советских активистов, а также граждан еврейской национальности. Известно, что буквально в первые дни войны „повстанцы“ жесточайшим образом уничтожили 5 тысяч членов советского и партийного актива, а также членов их семей. Сюда не входит значительное число буквально растерзанных евреев. В последнее время тема событий июня 1941 г. в Литве стала весьма популярной, поэтому вернемся к ней.

В июне этого года Литва широко отметила 70-ю годовщину Июньского восстания 1941 г. против Красной Армии и Советов. В торжествах по этому поводу принял участие весь политический истеблишмент республики во главе президентом и спикером Сейма. Однако организаторы торжеств предпочли умолчать, что так называемое всенародное восстание в июне 1941 г. было инспирировано спецслужбами нацистской Германии.

Известно, что после нападения Германии на СССР в июне 1941 г. и вторжения гитлеровских войск на территорию Литвы литовские „повстанцы“ (тогда они называли себя партизанами) действовали не столько в интересах Литвы, сколько в интересах гитлеровского Рейха и вермахта. Об этом прямо говорилось в ранее упомянутой речи уполномоченного „Фронта литовских активистов“ в Берлине Леонаса Прапулениса.

Прапуленис заявил, что LAF „сделал всё, что мог, чтобы облегчить поход закаленного в боях и самоотверженного немецкого солдата через наш край“, и кровь погибших литовских партизан „смешалась с кровью немецкого солдата-освободителя, сберегая её для его великой родины“ (Германии. — В. Ш.).

Прапуленис особо подчеркнул, что LAF во времена большевистской оккупации „важнейшей задачей считал организацию нации по примеру национал-социалистической Германии“, дабы стать „достойным членом Новой Европы, создаваемой фюрером“. К этому уполномоченный LAF добавил, что истоки этого стремления кроются в декабрьском (1926 г.) перевороте, который установил в Литве авторитарный режим (режим А. Сметоны. — В. Ш.). Прапуленис высказал сожаление, что этот „правильный и своевременный поворот“ не обеспечил Литве тех грандиозных результатов, которых достигла национал-социалистическая Германия. (Источник. „Islaisvintas panevezietis“/Liberated Panevezys resident/, August 16, 1941 /№ 8).

Речь Прапулениса свидетельствует о духовной и идейной близости литовских националистов и немецких национал-социалистов. Она подтверждает, что режим Сметоны по своей сути являлся разновидностью не полностью реализованного фашизма. В этой связи следует предложить литовским политикам и историкам и, прежде всего, депутату Сейма Литвы Алякнайте-Абрами-кене, автору печально известной резолюции Парламентской Ассамблеи ОБСЕ 2009 года, отождествившей нацистский и коммунистический режимы, внимательнее изучать высказывания своих политических предшественников. В них недвусмысленно говорится, кто на самом деле являлся близнецом и собратом гитлеровского нацизма.

Не следует также представлять литовских „партизан-патриотов“ образца 1941 г., поборниками демократии и борцами за независимость Литвы. Они, участвуя в изгнании „советских оккупантов“, усердно расчищали дорогу нацистским оккупантам. Заявления этих патриотов о том, что ими двигала надежда получения из рук фюрера Германии независимости, просто смешны. Гитлер к этому времени уничтожил независимость большинства европейских государств, более могущественных, нежели Литва, часть которых вошла в германский Рейх, а часть стала его бесправными вассалами. Почему же Литва должна была избежать этой участи?

Всё это в Литве замалчивается. Тем не менее, накануне торжеств по поводу 70-й годовщины Июньского восстания, лидер Социалистического народного фронта Литвы Альгирдас Палецкис заявил, что „восстание было не естественным проявлением патриотизма, а хорошо спланированной диверсией, во главе которой стояли спецслужбы германского генерального штаба“.

На торжествах по случаю июньского восстания так и не прозвучала информация о сколько-нибудь значимых сражениях литовских „повстанцев-партизан“ с Красной Армией. Собственно, их и не было. „Партизаны“ предпочитали стрелять в спину отступающим дезорганизованным подразделениям и одиночным бойцам Красной Армии. Зато они отличились в расправах над безоружным мирным населением.