Егор Гайдар - Развилки новейшей истории России

Каждая платформа имела свою историю. За сталинской идеологией стояли 70 лет тотального промывания мозгов с «железным занавесом», намертво закрывшим страну от мира. Сталинисты были не только в ЦК КПСС, КГБ и военно-промышленном комплексе. С середины 1980-х годов портрет Сталина можно было увидеть на лобовых стеклах многих автомашин. В политическом раскладе сил у сталинистов были серьезные позиции, что показал путч ГКЧП в 1991 году. Однако такая экономическая логика противоречила бы выбранному М. Горбачевым политическому вектору, ориентированному на «гласность и перестройку». Попытка развернуть экономику назад на фоне движения политики вперед была бы слишком противоречивой в это время.

Вместе с тем, еще со времен чехословацких событий 1968 года в СССР идеология рыночного социализма ушла в полуподполье. Однако лучшие интеллектуалы советской экономической науки (А. Аганбегян, Т. Заславская, С. Шаталин, Г. Попов, Н. Петраков, П. Бунич и многие другие) продолжали отстаивать идеи рыночного социализма . К середине 1980-х годов за этой идеологической платформой стояли 25 лет развития, симпатии большинства интеллигенции, определенный авторитет части партийных и правительственных кругов.

В ее рамках развивались идеи, частично реализованные в ходе косыгинских реформ середины 1960-х годов, а также содержавшиеся в предложениях Комиссии по совершенствованию управления народным хозяйством под руководством Гвишиани, отвергнутые партийной верхушкой в 1985 году. Суть их была направлена на укрепление хозяйственной самостоятельности государственных предприятий, расширение прав трудовых коллективов, осторожное реформирование в области прав собственности — введение аренды и разрешение создавать кооперативы.

Именно эти идеи начали реализовываться: в 1987–1989 годах парадигма рыночного социализма проявилась в законах «О государственном предприятии (объединении)» и «О кооперации», «Об аренде». Все эти меры были половинчатыми: расширение прав государственных предприятий не отменяло плановые задания и не предоставляло им реальной свободы в ценообразовании, официальный «плюрализм форм собственности» не давал подлинного старта формированию в стране института частной собственности. Даже сам термин «рыночный социализм» фактически был под запретом до конца 1980-х годов.

Половинчатость этих реформ была опасна еще и тем, что они не подкреплялись мерами по финансовой стабилизации. Напротив, безудержная денежная эмиссия при сохранении регулирования цен на продукцию госпредприятий и фактическом выходе из-под контроля кооперативного сектора порождала колоссальные диспропорции, разрушавшие экономику страны.

Текущие противоречия и трудности в реализации в СССР концепции «рыночного социализма» дополнялись не менее острыми стратегическими: как обеспечить достаточный уровень и эффективность инвестиций? С этой проблемой столкнулась Югославия, чья рыночная экономика была основана, по сути, на кооперативной собственности. Аналогичные проблемы возникали у производственных кооперативов по всему миру. Везде собственники, они же — работники предприятия, предпочитали голосовать за увеличение расценок и рост заработной платы, а не за снижение себестоимости и направление дохода или прибыли на инвестиции. Они предпочитали потреблять сегодня, нежели вкладывать деньги в новые технологии, которые окупятся лишь через несколько лет, то есть объективно выступали против модернизации предприятий. В рамках социализма, даже рыночного, это противоречие оказалось неразрешимым.

Половинчатость и противоречивость «рыночного социализма» становилась все более очевидной к концу 1980-х годов. И хотя в официальной экономической науке и в печати по-прежнему действовало табу на открытое обсуждение этих проблем, в закрытом, а потом полуоткрытом режиме обсуждались десятки программ, преодолевавших ограничения «рыночного социализма». В них разнятся детали, последовательность действий, но суть одна: необходима легализация частной собственности, приватизация государственного имущества, либерализация цен и восстановление рыночных механизмов, интеграция страны в мировую экономику, введение конвертируемости рубля, финансовая стабилизация и демонополизация экономики.

Уникальность политического момента была в том, что, по опросам ВЦИОМ, большинство россиян, на фоне разрушавшейся на глазах отечественной экономики, в 1991 году было готово поддержать все эти меры, кроме либерализации цен ( табл. 1 ). Однако без нее любая программа рыночных реформ обречена на неудачу. Руководство СССР это понимало, но, опасаясь социального взрыва, не решалось на либерализацию цен.