Орхан Джемаль - Война. Хроника пяти дней - Мирись, мирись, мирись

Вертолеты улетают. Я остаюсь смотреть, как будут брать город. Не успел затихнуть шум винтов, как пришло известие, что российский президент дал команду остановить военную операцию. Война закончилась.

Ну вот! Раз не будет штурма, не будет и убитых. А, следовательно, и вертолета. Кажется, есть риск здесь застрять …

Минуту спустя эти цинично-прагматичные размышления прервались с появлением адъютанта командира 693 полка: Андрея Казаченко вызывали в штаб.

— Товарищ полковник, а до Цхинвали не подбросите.

— Не проблема. У тебя есть пятнадцать минут, чтоб попрощаться с ребятами пока я умоюсь и переоденусь.

Умывался он минут сорок. Потом еще долго матерился на своего начальника штаба, — не по делу, а просто потому, что тот сел на его табуретку, пока готовил карты, для рапорта в штабе. Ругался он смачно и громко, хоть и в полушутку. Представить, чтобы Ямадаев говорил с кем-нибудь из своих бойцов в такой манере, было совершенно немыслимо. Сразу вспомнились размышления «Снега» про то чем «Восток» отличается от нормальной части. Поймал себя на мысли, что за эти два дня отвык от родной армии, хотя когда-то привыкал к ней целых два года. А ведь Казаченко славный человек и его полк явно один из лучших.

В свое боевое охранение полковник включил и одну БМП от «Востока». Так что я подсел на броню к «своим». Мысленно я называл ямадаевцев именно так. К хорошему привыкаешь быстро. Из выхлопной трубы на меня летела гарь. Капельки черного масла оседали на лице и одежде. И все равно я не жалел, что отказался от места в штабном бронированном «Урале».

На обратном пути шли через так называемые грузинские анклавы: села Южной Осетии, населенные этническими грузинами. Мирное население ушло отсюда в полном составе. Села горели подожженные осетинскими ополченцами. Чеченцы смотрели на это, неодобрительно качая головами. В отличие от осетин они не держали на грузин зла.

— Это плохая война. Считай со своими воевали, с бывшими советскими…

Расстались мы возле штаба миротворцев в Цхинвли. Я спрыгнул на ходу с брони, махнул рукой:

— Саламу алейкум.

— Уалейкум ассалям.

Ни объятий, ни обмена телефонами, ни обещаний обязательно встретиться. Я даже не знал имен большинства из этих парней. Прошли два пылающих дня, наполненные запахом пороха, крови, ощущением близости смерти и близости «своих», которые, если что, не сдадут, Военная сказка закончилась в тот момент, когда чеченская БМП, дымя и гремя гусеницами по асфальту, долетела до перекрестка, повернула и исчезла с моих глаз.

Я отправился в штаб, где оставил свой рюкзачок в каптерке при кухне. Уходя из Цхинвали, я не взял с собой ничего, кроме фотоаппарата. Рюкзак я обнаружил перевернутым: ничего не пропало, но вещи были вывернуты на пол.

Каптерщик виновато пояснял:

— Приехал вчера какой-то полковник из Владикавказа. Ночью нажрался как свинья, захотел догнаться. Приперся сюда и давай рыться по рюкзакам журналистов, — бухло искал.

Я собрал вещи, вымылся под холодным душем, надел свежее белье и пошел искать заезжего полковника. Адреналин, гулявший в моей крови последние два дня, убеждал, что самым адекватным будет выбить миротворцу зубы. Полковника в штабе не нашел, — на его счастье. Да и на свое, наверное, тоже.

На следующее утро я был уже во Владикавказе. Билетов до Москвы на ближайшие два дня не было. Я отправился искать гостиницу. Объехал с пяток отелей и в каждом получал однотипный ответ: «Мест нет». Очередная женщина на очередном ресепшн сочувственно сказала, что раз такая безвыходная ситуация, то мне могут постелить на топчане в подсобке, авось завтра освободиться какой-нибудь номер.

Я почувствовал себя мистером-твистером в советском Ленинграде:

— Может быть, вы мне все же подскажите какую-нибудь гостиницу? Вы же знаете, что тут есть у вас в городе, а? Позвоните, вдруг, где есть не занятая комната.

— Попробуйте в «Золотую Корону». Там свободные места есть наверняка.

Лицо у нее при этом стало отстраненным и неприятным. Я понял, что с «Короной» что-то не так. Когда мы подъехали, выяснилось, что это не гостиница, а ресторан. Я долго выяснял, не перепутал ли чего таксист? Может, есть другая «Золотая Корона»? Тот уверял меня, что «Корона» у них в городе всего одна.

В отчаянии я отыскал метрдотеля:

— Это какое-то недоразумение. Я приехал с войны, из Южной Осетии. Мой самолет улетает только через два дня, при этом я не могу найти места в гостинице. И меня почему-то отправили к вам.