Дмитрий Володихин - Для кого пишет историк?

Профессиональные занятия историков вроде бы на слуху. Они то и дело всплывают в неистовых спорах о «фальсификациях», в боях за историческую основу какой-нибудь идеологии, в схватках за и против «национальных мифов», «общечеловеческих ценностей» и т. п. Ученых то честят последними словами, то ставят в пример «профанам»… Но все это — даже в лучших своих образцах — бурление на поверхности. Треск от ломающихся копий стоит великий, а вслушаешься в него, и так мало в нем здравого смысла и нравственного чувства! Чаще — классическое: «Шумим, брат, шумим…» Между тем существует глубинный слой проблемы, гораздо более важный и на порядок более сложный, чем вся эта торопливая трескотня.

А именно: чем занимается сейчас огромная армия профессиональных историков России? Не те редкие люди, коих регулярно приглашают для участия в телепрограммах, а — все?

По стране рассеяны тысячи дипломированных историков, работающих по специальности. Это работники музеев, библиотек, архивов, всякого рода редакций, преподаватели вузов и — вершина пирамиды! — сотрудники академических институтов. Если же добавить сюда школьных учителей, то счет пойдет на десятки тысяч. В подавляющем большинстве случаев их работу заказывает государство. И чем дальше, тем сильнее впечатление, что оно не очень понимает, для чего ему понадобились историки.

Да, разумеется, историки есть в Европе, и, значит, у нас они тоже должны быть. В конце концов, некоторые вещи престижны для державы с серьезными политическими амбициями. Надобно иметь не только армию и флот, герб и гимн, конституцию и парламент, но также собственную академию наук с институтами исторической направленности, собственную историческую энциклопедию, собственную профессуру, из года в год читающую лекции на исторические темы. Без этого — неудобно! Там — от Смоленска и дальше на запад — преподают историю в школах и университетах. Следовательно, и нам без нее не обойтись: положение обязывает выглядеть не хуже (или хотя бы ненамного хуже), чем выглядят контрагенты нашей политической элиты по экономическому и дипломатическому диалогу.

Иначе — засмеют! Неприятно.

Однако… действительный смысл дорогостоящего содержания многолюдной армии историков от государства ускользает. Историки должны присутствовать на своих местах и регулярно делать вид, что всерьез и по-настоящему занимаются своим делом. В ответ государство готово регулярно делать вид, будто платит им жалованье. То, что им в действительности достается, является скорее финансовым бонусом, выплачиваемым за терпеливое отношение к собственному нищенству.

Разумеется, государство заинтересовано в том, чтобы преподавание истории велось в рамках господствующей на данный избирательный цикл идеологии и не выходило за пределы лояльного отношения к правительству. Что же касается содержательной стороны преподавания, то она вызывает у «верхов» значительно меньший интерес. Историк может делать свою работу великолепно, талантливо, крепко, неплохо, посредственно, слабо, отвратительно, безобразно, из рук вон плохо… во всех случаях это вряд ли как-то обеспокоит генерального заказчика. Вот если историк совсем перестанет являться на работу, это в конце концов вызовет некоторые нарекания, поскольку вступает в противоречие с трудовой дисциплиной: на месте надо присутствовать, на то оно и присутственное место…

Государство не основывает какой-либо деятельности на статьях и монографических работах профессиональных историков. Оно не приглашает их в качестве консультантов для решения каких-либо социальных и культурных вопросов, помимо, быть может, обоснованности некоторых юбилеев.

Изредка оно отправляет вниз по инстанциям запросы, на которые историкам приходится отвечать, составляя экспертные записки. Оные записки подшиваются к делу, прибавив ему символическую научную обоснованность, но никак не используются. Если историк-профессионал является добрым знакомым крупного чиновника или политтехнолога, то его иногда приглашают поучаствовать в идеологической и/или информационной кампании в эпизодической роли. Время от времени власть инициирует создание идеологически выверенного учебника или… осуждение учебника, идеологически не выверенного. Тогда историки опять приглашаются для исполнения особого заказа сверх ординарной повседневной деятельности.