Джарон Ланир - Вы не гаджет. Манифест

Еще более укоренившаяся идея — понятие файла. А ведь не так давно много ученых-компьютерщиков думали, что идея файла не такая уж и замечательная.

Например, в качестве первого дизайна чего-то вроде Всемирной паутины фонд Тэда Нельсона Xanadu придумал конструкцию из одного гигантского глобального файла. Первое поколение Macintosh, которое никогда не продавалось, не имело файлов. Вместо этого вся продуктивная деятельность пользователя накапливалась в одной большой структуре вроде одиночной персональной веб-страницы. Стив Джобс забрал проект у парня, который его начал, покойного Джефа Раскина, и файлы вскоре появились.

UNIX имеет файлы, Mac, поступивший в продажу, имеет файлы, Windows имеет файлы. Файлы стали частью жизни, мы учим понятию «файл» студентов-программистов, словно это часть природы. Более того, наша концепция файлов может быть более постоянной, чем концепция природы. Я могу представить, как однажды физики расскажут нам, что пора перестать верить в фотоны, потому что они нашли более верный способ думать о свете, но файл, скорее всего, будет продолжать жить.

Файл — это набор философских идей, воплощенный в вечной плоти. В число идей, выражаемых файлом, входит понятие того, что человеческий опыт может быть представлен в виде раздельных кусков, которые легко вообразить листьями абстрактного дерева, эти куски бывают разных видов и их надо сопоставлять с соответствующими программами.

Что означают файлы для самовыражения человека будущего? На этот вопрос ответить сложнее, чем на вопрос, как английский язык влияет на мысли англоязычных людей. По меньшей мере вы можете сравнить англофонов с теми, для которых родной язык — китайский. Файлы же универсальны. Идея файла стала настолько всеобъемлющей, что мы не можем эмпирически оценить ее, потому что не в состоянии придумать достаточно большую рамку, в которую она бы поместилась.

Стоит попытаться заметить, когда философия застывает в «фиксированном» программном обеспечении. Например, является ли благом широкое распространение анонимности, под псевдонимом или без оного? Это важный вопрос, потому что соответствующая философия того, как люди могут выражать свои мысли, настолько глубоко укоренилась в программном обеспечении Интернета, что мы можем никогда полностью не избавиться от нее. И даже не вспомнить, что все могло быть по-другому.

Мы должны хотя бы попытаться избежать этой особенно коварной «фиксации», которая еще не случилась. «Фиксация» заставляет нас забыть о свободах, которыми мы располагали в цифровом прошлом. Это может помешать увидеть свободы, которые есть в цифровом настоящем. К счастью, несмотря на всю сложность, мы все еще способны изменить некоторые проявления философии, уже застывающие в правилах, которыми мы пользуемся, чтобы понимать друг друга и окружающий мир.

Возникновение Всемирной паутины было редким примером того, как мы получили новую, позитивную информацию о человеческом потенциале. Кто мог предположить (по крайней мере вначале), что миллионы людей вложат так много в проект без рекламы, угрозы коммерческого наказания, харизматичных фигур, политики идентичности, эксплуатации страха смерти и других, классических для человечества мотиваторов? Огромное количество людей делало что-то, потому что это казалось хорошей мыслью и было красивым.

Самые эксцентричные представители цифрового мира угадали, что так и случится, но все равно, когда это случилось, был шок. Оказывается, даже оптимистичная, идеалистическая философия может быть реализована. Заложите в программное обеспечение философию счастья, и, очень может быть, она станет реальностью!

Но не все неожиданности были счастливыми.

Ваш покорный слуга, цифровой революционер, до сих пор верит в большинство замечательных идеалов, которые давали нам энергию для работы много лет назад. В центре была вера в природу человека. Мы были убеждены, что, если довериться отдельным людям, в результате получится больше пользы, чем вреда.

То, как с тех пор испортился Интернет, на самом деле неприятно. Главную идею раннего устройства Всемирной паутины заняли другие — о центральной роли воображаемых сущностей и о том, что Интернет как целое оживает и становится сверхчеловеческим созданием.