Владислав Карабанов - Священные основы Нации

Кроме того, антиреальность зла логически означает, что человек, отвергая Бога и творя зло, обрекает себя не на какие-то муки или адское пламя, а на небытие. То есть, противостоит добру не зло, а отсутствие добра, пустота, и ад есть, как он описан у Манна в "Фаустусе" - небытие. Это было бы логично, но сами христиане допустить такие выводы не хотят, настаивая, с одной стороны, на отсутствии реальности зла, с другой - на объективном существовании зла в виде сатаны, бесов, ада и всех земных проявлений зла. "Диавол, отпав от Бога, стал началом, источником, полнотой и олицетворением зла"… "Кто отрицает реальное существование злого духа, тот не может быть истинным христианином-последователем Христа Спасителя, воплотившегося с целью разрушения дел диавола". ("Дьявол и его нынешние лжечудеса и лжепророки").

Это порождает уже следующую мягко говоря антитезу - проблему сочетания, с одной стороны, вечных адских мук, а с другой - всесильной Божественной любви, несовместимой с вечным страданием. Что же говорят на это христианские священники? Они говорят, что думать, будто после Страшного Суда Бог и часть людей будет блаженствовать и спокойно смотреть, как вечно мучается другая часть человечества,- это грубое упрощение тайны Божественной справедливости. Но что собою представляет эта тайна, как в вечности решается этот вопрос, они честно признаются, что не знают. Показательно уже то, что для христиан справедливость Бога является тайной. Тем больше служение такому Богу требует безрассудных, то есть не от разума идущих веры и любви. "Мы,- говорят христианские священники,- верим Богу, не потому, что знаем ответы на все вопросы, мы доверяем Ему, потому что любим Его".

Итак, онтологический источник зла христианство объяснить не может. В любом случае выходит так, что зло есть и оно совершается с позволения и ведома Бога. Всесильный и всеведущий Бог от начала знал, что сатана отпадёт от него, но позволил ему это сделать. "Знал ли Бог, создавая ангелов, что часть из них отпадет? Безусловно, знал, ибо Он - всеведущ". ("Дьявол и его нынешние лжечудеса и лжепророки" По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II). Как же с благословения Святейшего Патриарха согласуется реальное существование злого духа со всемогуществом всеблагого Бога? И что может снять с Бога ответственность за зло, творимое его творением с его же ведома? Чем можно объяснить неспособность добра отвоевать человека у того, что является недостатком присущих добру сил? Свобода - такой ответ даёт христианская теодицея на все эти вопросы. Дарованная человеку Богом свобода, свобода воли, выбора и любви - вот если не источник и не объяснение, то некоторая причина неизбежности зла.

Люди сотворены Богом свободными существами. Они не смогли бы уподобляться Богу в любви, если бы не были свободны. А там, где есть свобода, есть и возможность зла, есть выбор - уподобляться Богу в любви или отречься от Него. "Личность ангела и человека - высочайшее творение Божие, поэтому Господь, будучи бесконечной Любовью, хочет иметь общение со Своими духовно-разумными созданиями через любовь, и именно поэтому в Свои одухотворенные творения Бог вкладывает способность любви, которая зиждется на выборе. И ангелы, и человек свободны в выборе-либо пребывать в общении со своим Творцом, либо отказаться от такого общения". Иными словами, Господь не хочет спасать нас насильно, лишая нас свободы. Св. Григорий Нисский пишет: "Разумному естеству была дарована свобода и соединена с силой, изобретающей вожделенное, чтобы имела место произвольность".

Однако такой подход, особенно широко использованный Бердяевым, заводит христианство в уже совершенно непролазную диалектику свободы, что превосходно продемонстрировал в своём романе Томас Манн. "Несовершенство всемогущества и благости Господа в том, что он не смог своему творению придать неспособность к греху. Это значило бы лишить всё им созданное свободной воли отпасть от Господа, а тогда это было бы уже не совершенным творением. Логическая дилемма Бога и заключалась в том, что он был не в состоянии своему созданию одновременно даровать свободу воли и способность не впасть в грех. Набожность и добродетель, следовательно, заключалось в том, чтобы не использовать свободу… Свобода - это свобода грешить, благочестие же состоит в том, чтобы не пользоваться ею из любви к Господу Богу, который счёл нужным даровать её нам". С другой стороны, "связан уставом, которому добровольно подчинился, а, стало быть, свободен. Да, диалектика свободы непостижима". На самом деле человек в любом случае получался рабом: либо рабом Божьим, либо рабом греха.