Дмитрий Хмельницкий - Виктор Суворов - Главная книга о Второй Мировой

Число советских перебежчиков в Финляндию, Китай и Персию, Румынию и Польшу исчисляется по крайней мере десятками тысяч человек.

В 1941 году Красная Армия частично разбежалась — новобранцы из западных районов СССР. Частью же Красная Армия сдавалась в плен батальонами, полками и чуть ли не дивизиями.

Число сдавшихся называют разное: от 3–5 млн до 4–5 млн. Приблизительность цифр доказывает одно: толком никто не считал. Именно по их поводу Сталин произнес свое знаменитое: «В Советском Союзе нет военнопленных. В Советском Союзе есть предатели».

Заметим: Сталин поступил с этими людьми не как монарх, президент, глава правительства. Он действовал по законам Гражданской войны. И когда решал, что за сдавшихся в плен отвечают члены их семей, он поступал по законам той, казалось бы, уже давней Гражданской войны 1917–1924 годов.

И он сам, и его окружение были сформированы Гражданской войной и как личности, и как политические деятели.

Но их решения и их политические пристрастия совершенно не обязаны были разделять все россияне.

Известно, что в вермахте служило много жителей Советского Союза: 310 тысяч русских, 53 тысячи казаков, 250 тысяч украинцев, 110 тысяч человек из народов Северного Кавказа, волжских татар — 40 тысяч, крымских татар — 20 тысяч, других тюркских народностей — 180 тысяч человек. Это на начало 1945 года, и к тому же в это число не входят эстонский, латышский легионы СС, несколько литовских батальонов СС.

Если граждане одной страны воюют во враждующих армиях — то что это, если не гражданская война?!

Казаки в 1941-м раскололись на прокоммунистические и пронацистские силы. Казачья белая эмиграция встала во главе казачьего коллаборационизма, а во главе казачьих частей стоял штандартенфюрер СС, казачий батько Гельмут фон Паннвиц.

Крымские татары и народы Северного Кавказа (чеченцы, карачаевцы, калмыки) дали примерно одинаковое количество добровольцев в вермахт и в Красную Армию. Если это не раскол народа и не гражданская война, то что же это?

Как видно, во время событий 1941–1945 гг. между собой воевали не только и даже не столько национальные силы, сколько политические. Сидели в окопах друг напротив друга, стреляли друг в друга из пушек и ружей, сходились в рукопашных люди одних народов. И в огромном большинстве случаев речь шла не об «отдельных отщепенцах» — это позднейшая пропагандистская утка, речь идет о расколе народов по политическому принципу.

Всегда, когда в столицу временно оккупированной страны (нациками или комиками, без разницы) вступала национальная армия, всегда речь шла об определенной политической силе! Которая планировала использовать получение власти для проведения своей политики и реформ в соответствии со своей идеологией.

Не только военнослужащие вермахта, но и угнанные на работу, трудившиеся в спецлагерях, носившие на одежде специальный знак «Ост» — и из них не больше 15 % хотели вернуться в СССР. Если читателю очень хочется, он может считать, что 85 % бывших советских людей были негодяями и предателями по духу. Но и в этом случае Гражданская война — налицо.

Число «перемещенных лиц» в Германии на 1945 год неизвестно. Согласно официальной советской статистике, в 1945-м «вернулись на родину» 5 236 130 человек. Статистика наверняка не полна: слишком многие пытались спрятаться, сбежать, укрыться от возвращения в СССР. Но судьбы их уже предрешены.

Послевоенная система родилась как результат сговора нескольких самых сильных стран земного шара. Каждая из них охотно распространила бы свой политический строй на весь земной шар. Ведь Гражданская война идет Мировая. Не только Сталин охотно создал бы Земшарный СССР. Англосаксы охотно сделали бы земной шар сплошным скоплением «демократических республик», экономически зависящих от США и Британии.

В ходе Мировой гражданской войны самые сильные державы не могут одолеть друг друга и потому договариваются о том, каким будет послевоенное устройство мира. Это происходит на Крымской конференции, в Ялте, 4—11 февраля 1945 года. Встреча У. Черчилля, Ф.Д. Рузвельта, И.В. Сталина при участии министров иностранных дел и начальников штабов: три победителя во Второй мировой войне откровенно делили добычу.

Народы воевали и строили, люди надеялись и верили, что приближают «этот день победы». Что после Дня победы они смогут хоть как-то влиять на устройство своей жизни. А все уже было решено. И, может быть, самое отвратительное, самое издевательское в этом то, что решали за другие народы, делили мир державы, объявившие сами себя воплощениями демократии и светочами прогресса.