Ада Баскина - Повседневная жизнь американской семьи

А вот поздравление с днем рождения, которое я сняла со стены профессорской. Написано оно к сорокалетию преподавательницы Синди Строубер. Оно состоит из двух плакатиков; на каждом по портрету Синди, отретушированному под... Смерть — кости вместо рук, провалившиеся нос, рот и глаза. На одном написано: «С днем рождения, Синди. Не забывай, что я жду тебя за углом». На другом: «Торопитесь поздравить Синди, пока я не добралась до нее».

Сама Синди, моложавая, спортивная, стриженная почти наголо, была явно довольна. Я спросила: «Вам не кажется немного обидным такое поздравление?» Она ответила: «Нет, ведь это же очень остроумно».

Теперь возьмем еще один социальный уровень. В одном маркете двое продавцов обменивались приветствиями: «Здорово, как живешь?» — «Спасибо, хожу в туалет регулярно» (в том смысле, что желудок работает хорошо). Конечно, и у наших ребят этого круга не самые изысканные шутки. Одну из них, довольно распространенную, кстати, я услышала от молодых продавцов в мясном магазине: «Как живешь?» — «Спасибо, регулярно». Тоже, конечно, грубовато. Но все-таки на тему сексуальную, пикантную, а не фекальную.

Ну а что касается любимой шутки — бросаться тортами, норовя попасть прямо в лицо, об этой американской традиции наши зрители знают уже по многим фильмам. Я видела, как смеялись над этими эпизодами вполне солидные американцы. Их это не коробило.

Впрочем, коробит американцев другое. Недавно газета «Уолл-стрит джорнэл» написала: «Вдрызг пьяный герой не сходит с российских экранов. Почему-то у русских это считается смешным». Да и вообще весь наш алкогольный юмор в Америке воспринимают с большим недоумением — над чем же тут смеяться, если человек теряет контроль над своим телом и разумом?

Разумеется, я не забыла о Марке Твене, об О. Генри, о Курте Воннегуте. Разумеется, и сегодня у Лено, Лейтермана, О'Жоннора, известных ведущих юмористических телешоу, есть примеры остроумного юмора, одинаково смешного и для русского, и для американца. Великолепны острые шутки телевизионных звезд, сатириков Рассела Байкера, Майка Ройко. Но я хотела обратить внимание именно на отличия, которые проявляются на уровне массового общения. И отнюдь не для того, чтобы им удивляться или возмущаться. Чужую культуру надо принимать такой, какая она есть. Но «принимать» отнюдь не означает «перенимать».

К сожалению, я с грустью наблюдаю, как наша молодежь заимствует у американцев далеко не самое лучшее. В том числе и глуповатые, грубоватые шутки. Чему, к сожалению, усиленно способствует телевидение. Скажем, сериал о двух подростках-идиотах Бивисе и Баттхеде, который почему-то демонстрировался у нас то на одном канале, то на другом, то на третьем. И зритель-подросток, у которого только начинает формироваться вкус, воспитывается именно на таких образцах дебильного юмора.

Американцы привыкли смотреть на жизнь with positive, то есть положительно. Сформулировать эту психологическую установку — я бы назвала ее философией оптимизма — можно так: все хорошо, а должно быть еще лучше. Это правильно. А то, что не хорошо — так это исключение, это неправильно и подлежит немедленному исправлению.

У моей подруги Бриджит МакДана, директора Театра музыкальной комедии в Чикаго, случилась беда: муж ушел к другой. Для Бриджит наступили черные дни. Она страдала безмерно, хотя и старалась всячески это скрывать. Однажды, утешая ее, я сказала: «Дорогая, но это все пройдет. Ты же знаешь, жизнь — она в полоску...» — «Как это?» — с неожиданным интересом вынырнула она из своей тоски. Я немного растерялась. Фраза эта была настолько банальна, что я даже не знала, что тут может быть непонятно. «Ну, знаешь, такие полосочки, как у зебры, — светлая и темная, потом опять светлая, а за ней снова темная. Так и жизнь. Если в ней был период света и покоя, то его сменит период неприятностей и печалей. Но зато потом — опять свет. И то и другое естественно». Она помолчала, потом спросила: «Это у русских такая концепция жизни?» — «Да это вроде бы у всех народов». — «Нет, у американцев не так. Мы считаем, что радость — это норма, а горе — патология. Его стыдятся. С ним борются. Стараются быстрее преодолеть и забыть. Неприятности — это как болезнь. Причем болезнь, которой нужно стыдиться».

Спросите любого американца: «How are you?» — как, мол, жизнь? Он обязательно ответит: «fine», «wonderful», «great», то есть прекрасно, замечательно, великолепно. Это, конечно, принятые клише, но они отражают четкую психологическую установку: все хорошо, потому что все должно быть хорошо. Сначала меня это раздражало, отдавало какой-то тотальной хронической фальшью. Но потом я поняла, что это своеобразная защита от неприятностей: не предаваться печали, не погружаться в тоску — в этом, по-видимому, есть некий энергетический импульс. Большой драйв. Он дает силы для сопротивления жизненным невзгодам в самых тяжелых обстоятельствах.