За всеми этими рассказами стоит одна тема: заступничество Небесных Сил за Россию, провиденциальная предопределенность Победы. Скептики и неверующие часто иронизируют над этими рассказами, заявляя, что Победа была обусловлена вполне "земными причинами". Однако легко рассуждать об этом с позиций сегодняшнего дня, когда итоги Второй мировой войны — свершившийся факт. Тогда, в 1941 году, все аргументы, которые можно было привести в пользу "естественного" объяснения исхода войны, не казались столь очевидными. Мужество и героизм защитников Бреста, Либавы, Одессы, Киева, Смоленска не могли оказать решающего воздействия на ход войны. Несмотря ни на что, военная машина рейха продвигалась вперед, а миллионы пленных красноармейцев с поднятыми руками шли в концлагеря. В небе господствовали "юнкерсы" и "мессершмитты", а по дорогам к сердцу России рвались танковые колонны Гудериана и Манштейна. Сами немцы до лета 1943 года были уверены в том, что им удастся разгромить Советский Союз, а поражения под Москвой и Сталинградом объясняли плохими климатическими условиями. Несомненно, наша страна имела огромные духовные, людские и промышленные резервы. Но никто не знал, когда они станут оказывать определяющее воздействие на ход войны, в то время как счет шел на месяцы. И именно поэтому ожидание Чуда стало все больше распространяться среди сражающегося народа. Несмотря на то, что в первые годы войны религия находилась на полулегальном положении, миллионы людей молились о ниспослании небесного покровительства и защиты. Просили Божией помощи солдаты и офицеры, молился в чудом не разрушенной сталинградской церкви легендарный командарм Чуйков, возил с собой в машине икону Божией Матери Маршал Жуков, даже сам Сталин часто уединялся в кремлевском Архангельском соборе.
И настал момент, когда эти молитвы были услышаны. Нашему воинству была дарована Победа. Однако спустя двенадцать лет в СССР снова восторжествовало материалистическое безбожие, и религиозные основы Победы стали предаваться забвению. Взамен обществу предлагалась чисто либеральная версия, согласно которой победить удалось лишь благодаря огромным людскими потерям, "живым волнам" и "потокам крови", в которых утонула военная машина рейха. Такая странная теория не могла найти светлого отклика в душах людей, порождала сомнения и разочарования, разрушала национальную гордость. Но самое трагичное, что таким образом перечеркивались и представления о Победе, как благодатном даре, полученном Россией как залог своей эсхатологической миссии в эпоху Последних Времен.
Сегодня обращение к этому утраченному опыту религиозного восприятия Победы становится насущным велением времени. Ведь полное и отчетливое осознание всей значимости происшедшего в 1941-1945 годах может привести к необыкновенным переменам в русском мироощущении, которые придадут стране, народу, государству тот сверхмощный импульс, без которого невозможно выстоять в поединке с мировым злом, преодолеть те исторические испытания, которые готовит России грядущий век. Ведь даже обладая прекрасно обученными боевыми частями и лучшим в мире оружием, нельзя одолеть врага, не ведая, как обратиться к Богу, и не имея надежды быть услышанными. В мире, который насквозь пронизан плотными демоническими энергиями и безнадежно "лежит во зле", каждая новая победа России совершается только чудом.
Федор ЛИХОВ
Денис Тукмаков КРАСНЫЕ СВЯТЫЕ
Любая религия живет благодаря подвигам своих святых. Вера миллионов питается пролитой кровью жертв и мучеников. На прахе героев воздвигнуты и стоят недвижимо цитадели империй и наций. Своей смертью святые подтверждают правоту религии, доказывают истинность веры: умереть за идею — значит, обессмертить ее. Почитание святых в потомках, воспитание поколений на их подвигах распространяют святость веры на весь народ. Приобщение к подвигу и, наконец, его повторение десятками, сотнями, тысячами безымянных, неузнанных героев выковывают для нации незримый панцирь, хранящий ее в веках.
Наша религия Победы — не исключение. У нас есть свои святые. Наш символ веры написан красивым размашистым почерком красным на красном — кровь святых религии Победы еще не остыла, она шипит и пузырится на солнце, словно живая. Мы вдыхаем ее резкий запах, мы трепещем от ее жара — и никто не поколеблет нас в нашей Красной вере.
Красные святые. Их имена впечатаны в наш мозг — память о них умрет лишь с последним из нас. Останови нас в предсмертном хрипе, в любовном исступлении, в кличе торжества или битвы — мы тут же выпалим их имена: Зорге, Гастелло, Космодемьянская, Панфиловцы, Матросов, Кошевой, Карбышев. Мы пропитались их отвагой, зазубрили их жития, мы поселили их подвиги в собственной памяти. Их имена мы писали полностью, наши голоса дрожали, когда озвучивали их последние слова. Их фотографии, вырезанные из газет, стояли в красных углах. В тех монументах, что мы воздвигли в их славу, не было ни фальши, ни подобострастия — лишь гордость за то, что они — наши, и еще вызов всему остальному миру. В порывистых, воспаленных юношеских мечтах мы тысячи раз переживали их смерть, подставляя на их место себя. Мы им завидовали, мы их боготворили, мы подстраивали свой шаг под их походку, и радовались, когда в биении собственного сердца угадывали четкую, вечную пульсацию их сердец. И удивительно: даже сегодня наша вера в красных святых не может ослабеть. Оттого, наверно, что мы стареем и все еще живы, и живем дальше, а они умерли в подвиге своем и вечно молоды — и так будет всегда.
Читать дальше
