Станислав Белковский: Покаяние

Типа танец.

МАРИЯ. Ты знаешь, Игорь, я рада, что все случилось именно сейчас. Я не выдержала бы еще. Я бы тебя разлюбила. Страшно разлюбила бы. А теперь – снова люблю. Как тогда, когда мы не поехали в Ирландию. И ты говорил про луга, полные асфоделей. Странно. Удивительно. Снова любовь. Тебя нет, и – снова любовь.

Взгляд.

Я решила переименовать себя. Буду теперь Марфа. Марфа Игнатьевна Кочубей. По паспорту. Мария – это плохо. Столько израсходовать драгоценной жидкости. Ни с того ни с сего. Марфа – лучше. Ты хотел меня так называть. И ты меня так называл. Так теперь и будет. Раз и – навсегда. Я сшила тебе то, что ты хотел. Красную мантию. Ты же хотел. Чтобы живот не так видно. Чтобы – не выпирал. Твой пастозный живот чтобы казался красивым. Под мантией. И – красная. Потому что не пачкается о дорогу. С краями не выше, чем по щиколотку щек.

Многофигурная композиция.

КОЧУБЕЙ. Тут, Машенька, в целом всё ничего. Побудка только ранняя. В шесть утра. А потом уже не скоро ляжешь. На завтрак дают какую-то мешанину. Но не паэлью, нет. Что-то типа яиц. Скремблд еггз или там рюрайер. По-немецки. Ты помнишь. Коридоры очень длинные. Белые. Горячую воду часто отключают. Только хочу зубы помыть – сразу же отключают. И небо – какое-то трехмерное. Трехразмерное. Как в кино. Помнишь, мы смотрели «Алису в стране чудес»? Как раз в начале апреля. Перед этой смертью. 3D «Алиса в стране чудес». Вот такое небо. И немного тошнит. От такого неба. И земля ходит чуть-чуть под ногами. Как будто сейчас что-то случится. А что случится – никто не знает. До самого отбоя. До десяти вечера. А здесь ведь и поговорить не с кем. Моих знакомых нет почти никого. И даже мантия не помогает. Та самая, красная мантия. Это так здорово, что ты вовремя ее зашила. В общем, я тебе скажу: какое это страшное место! Я никогда не думал, что это такое страшное место. Пусть лучше Господь избавит вас от этих глубин!