Виктор Васильев - Актеры шахматной сцены

– Даже во время урока стыдно так плохо играть! – сказал Таль и как ни в чем не бывало продолжал занятие.

Фигуры на доске больше не передвигались.

Ребятам нравился новый преподаватель, причем популярность его отнюдь не страдала из-за частых отъездов, приводивших к отмене уроков. Но вскоре Таль понял, что не имеет права работать в школе: слишком часто приходилось ему «прогуливать».

Его всегда тянуло к журналистике. В латвийской молодежной газете Таль начал писать маленькие фельетоны по письмам читателей. Это было интересно, временами увлекательно: его чувство юмора нашло себе удачное применение. Но и тут длительные путешествия мешали, выбивали из колеи.

С 1959 года в Риге начал издаваться шахматный журнал «Шахс». Таля ввели в редакционную коллегию. Сначала он отнесся к своей должности несколько иронически – в двадцать два года и член редколлегии. Смешно! Но потом втянулся и вдруг почувствовал, что именно в шахматном журнале могут отлично ужиться, не ворча друг на друга, любовь к шахматам и интерес к журналистике.

…В Тбилиси Таля ждало очень трудное испытание. Ситуация была точно охарактеризована в шахматном бюллетене, посвященном начинавшемуся чемпионату:

«Если, говоря словами старинного анекдота, его (Таля. – В. В. ) первый успех в XXIV чемпионате расценивался некоторыми как случайность, а повторное завоевание золотой медали – как совпадение, то те же скептики вынуждены признать после межзонального турнира в Портороже и XIII Олимпиады в Мюнхене, что для Таля занимать первые места – привычка. И если остальные ведущие гроссмейстеры мирились с тем, что вперед поочередно выходили Бронштейн, Котов, Смыслов, Керес, Ботвинник, Авербах, Геллер и Тайманов, то теперь стоит вопрос – либо признать абсолютную гегемонию Таля в советских чемпионатах, либо опередить его».

Чью бы то ни было гегемонию в шахматах с их азартным духом соперничества не любили признавать никогда. Тем более не хотели ее признавать в Тбилиси, где играли многие выдающиеся гроссмейстеры. Как рассказывает в своей книге «Как оживают фигуры» сам Таль, «Марк Тайманов пригрозил, например, что бросит шахматы, если я в третий раз подряд стану чемпионом страны». Если учесть, что в турнире участвовали и очень сильные мастера, двое из которых – Полугаевский и Холмов – спустя некоторое время получили гроссмейстерское звание, станет ясным, какие огромные трудности стояли перед Талем.

Он был не просто чемпионом, с которым всегда играют особенно старательно, он был еще и очень молодым, энергичным претендентом на шахматный престол. Таль, наконец, был еще и адептом нового подхода к шахматной игре, казавшегося многим крамольным и дерзким. И, наверное, каждый участник турнира лелеял в душе тайную мечту – призвать к порядку этого слишком уж напористого молодца.

Настроения своих коллег Таль почувствовал уже в первой партии – с Юхтманом. Партия эта игралась во втором туре, так как из-за болезни Таль к началу турнира опоздал.

Юхтман – это узкий специалист в шахматах. Его главное оружие, которым он безупречно владел, – тактика. Игрок такого плана вполне устраивал Таля: скучать он не даст. В то же время где-то подсознательно Талю не должно было нравиться, что Юхтман вторгся в его владения – стихию комбинационной игры и чувствует себя там как дома.

Может быть, поэтому Таль кинулся на соперника с открытым забралом. Но именно с Юхтманом такая игра была крайне опасной; обычно столь тонкий психолог, Таль на этот раз слишком поддался влечению темперамента и был наказан.

В следующих трех турах Таль набрал два с половиной очка и поправил свои дела. В пятом туре он встретился с Кересом. В один из моментов Керес сделал ход и прогуливался по сцене. Таль сделал ответный ход, подошел к Кересу и сказал:

– Ваш ход.

Керес сел за доску, задумался, а потом сказал Талю:

– Ну что ж, я согласен.

Таль в изумлении уставился на партнера: оказывается, Кересу показалось, что Таль словами «ваш ход» предложил ему ничью. Таль посмотрел на доску: у него было чуть-чуть похуже. В таких случаях предлагать ничью неудобно. Тогда он извинился и объяснил, что не предлагал ничьей. Не зная, что это вызвано щепетильностью Таля, Керес нахмурился, и в заключительной части партии Талю еле удалось спастись.

К девятому туру Таль уже находился в лидирующей группе. В этот вечер в Тбилиси прилетела Ида Григорьевна: Миша сказал по телефону, что чувствует себя неважно. В вестибюле Театра имени Руставели, где проходил турнир, ее встретил гроссмейстер Флор.