Анатолий Тарас: Подготовка разведчика: система спецназа ГРУ

О. — Сегодня такая задача не значится в наших «букварях», но в принципе она может быть поставлена и — выполнена.

В. — Столь широкий диапазон специфических задач, наверное, требует и особого оружия?

О. — Первый громкий выстрел в тылу противника — это начало провала группы. Поэтому спецназ вооружен бесшумными автоматами и пистолетами, стреляющими ножами, арсеналом мин, в том числе и «сюрпризов». Например, чтобы сработала обычная мина, на нее надо «наступить», эту же, напротив, «разгрузить». Сапер противника видит знакомый предмет, снимает с него груз и… Есть у нас и холодное оружие, гранатометы, минно-взрывные заграждения, средства разминирования объектов и десантирования, спутниковая связь и так далее. Есть и новые разработки, образцы — дело за приемлемым финансированием. После Афганистана из подразделений спецназа, принимавших участие в боевых действиях, был изъят ряд образцов тяжелого вооружения. Но «горячие точки», особенно Чечня, заставили изменить взгляды и довооружиться.

В. — Как группы забрасываются в тыл противника?

О. — С помощью обычного парашюта или поднимаемого с земли параплана, на дельтаплане. С зависшего вертолета: если низко — спрыгиваем либо скользим по 40-50 метровому канату. Можно и воздушным шаром.

Есть морской путь на различных плавсредствах, в том числе на малых подводных лодках. Наземный — переход через линию фронта. Возможно еще до начала боевых действий, если есть на то решение Генштаба. А дальше — на захваченных машинах, бронетранспортерах.

В. — Небезызвестный Виктор Суворов в «Аквариуме» написал о необходимости добивания своими раненого шифровальщика группы, чтобы тот не попал в плен.

О. — Ну кто со мной пойдет в тыл противника, если будет знать о возможности такого исхода? Раненого всегда можно оставить с кем-то из группы, замаскировать, передав координаты в Центр, и его обязательно выручат, эвакуируют. В спецназе не существует известного вопроса «Пошел бы ты с ним в разведку?». Мы для этого и существуем.

В. — Кого и как при таких требованиях вы отбираете в спецназ?

О. — Последние 3-4 года с набором есть сложности, хотя у нас приоритет, впереди — только ФСБ. Половина нас устраивает с самого начала, остальных тренируем, учим. Физическая подготовка и интеллект всегда идут рядом. Офицеров готовим в Новосибирском общевойсковом командном училище, где есть факультет спецназа. После перевода его в 1994 году из Рязани конкурс там вырос в три раза: самая крупная среди военных училищ кафедра иностранных языков, выпускник получает диплом переводчика. Курсанты занимаются тактико-специальной, воздушно-десантной, горной, водолазной подготовкой, минно-подрывным делом. В огневой — у нас свой собственный курс стрельб.

В. — Специальные подразделения предназначены в основном на период войны — по крайней мере так было до последнего времени. А сегодня?

О. — И сегодня тоже. В мирное время в частях есть картотеки типовых объектов разведки. Изучаются они, а также возможная местность, инфраструктура, климат, варианты действий. Разведчики должны уметь проводить допрос пленных, перебежчиков, опрос местного населения, то есть знать язык, нравы, обычаи, традиции. В случае военных действий может использоваться гражданское платье — «их», разумеется.

В. — В Афганистане, хотя об этом не говорили, спецназ тоже применялся?

О. — В Афганистане были два соединения и армейская рота спецназа.

Контролировали всю территорию страны, обезвреживали караваны из Пакистана с оружием, наркотиками, деньгами. Наши результаты относились на счет десантников — работали под их «крышей», носили, как и сейчас, их форму — слово «спецназ» было тайной.

В. — И в Чечне ваши подчиненные зарекомендовали себя отменно, но хотелось бы услышать об этом из первых уст.

О. — Не было такой операции, где бы не применялись наши люди. Группы ходили в «тыл» боевиков, патрулировали районы и маршруты, упреждали провокации. Вели разведку, в том числе радио и агентурную.

В. — Насколько верны сведения о том, что ваши люди причастны к ликвидации некоторых полевых командиров и даже самого Дудаева.

О. — Чтобы вывезти вертолетом группу на место, откуда Дудаев говорил по телефону в момент гибели, — с высадкой, обеспечением, потребовалось бы часа два. Что же, все это время он говорил?

В. — Понимаю, что в вашей службе есть тайны.

О. — Мне приятно, что вы это понимаете. Не тайна, что среди наших есть раненые и погибшие, восьмерым присвоено звание Героя России.